КТО СТУЧИТСЯ В ДВЕРЬ КО МНЕ?

Муж увидел Барабашку Под кроватью у жены.

Барабашка был в фуражке, А в руках держал штаны.

Это трогательное четверостишие, с блеском исполненное популярными куплетистами, прозвучало в одной из телевизионных передач осенью 1996 года. Артисты пели куплеты один за другим, и зрители (шла трансляция концерта) весьма живо откликались на каждый из них. Реакция же зала на приведенные строки, похоже, приятно удивила даже вроде бы привыкших к заслуженному успеху исполнителей: смех до слез и несмолкаемые аплодисменты зрителей свидетельствовали, что с чувством юмора у них все в порядке. Это во-первых. А во-вторых – что все они знали про Барабашку. Ведь если бы не ведали, никакое чувство юмора не помогло бы им откликнуться на те разудалые строки столь искренне и живо.

Полтергейст и перестройка. Как бы то ни было, но ныне всенародно известный Барабашка вошел в нашу жизнь в самой середине перестройки и затем стал как бы неотъемлемой частью общественного сознания. А вот чуждое русскому языку слово полтергейст пользуется значительно меньшей извеетностью. И когда незнающий спрашивает, что оно означает, ему иногда отвечают, не вдаваясь в долгие объяснения: полтергейст – это проделки Барабашки. И сразу наступает ясность, поскольку о проказах этого персонажа наслышаны все: средства массовой информации здесь особенно постарались. Можно даже сказать – перестарались. Явление свалилось как снег на голову, хотя известно с незапамятных времен. Однако о нем не писали многие десятилетия, а потому люди даже не подозревали, что такое может быть. Общественность, ученые были застигнуты врасплох. Не растерялись лишь пресса, радио, телевидение. Их стараниями сенсационная весть о проделках Барабашки вошла в каждый дом, каждую квартиру. Но проделки-то нуждались в объяснениях. И журналисты принялись терзать бедных ученых. Наиболее проницательные из них отмалчивались, не выдержавшие натиска «акробатов пера» высказывались. Они были вынуждены строить гипотезы о природе полтергейста, в основном исходя из сведений, опубликованных в средствах массовой информации. Но в науке так не делается! Прежде чем высказаться о механизме того или иного явления, ученый тщательно собирает и изучает факты, знакомится с трудами предшественников, проводит опыты и лишь затем делает выводы. В противном случае гипотеза оказывается построенной на песке, сколь бы изящной она ни была.

А между тем человечество накопило изрядное количество знаний о полтергейсте, только нашим ученым они не были тогда доступны, поскольку считались разновидностью мистики. Поэтому с серьезными трудами о феномене они при всем желании не могли познакомиться. И это не вина их, скорее – беда. Да и журналистов, по большому счету, вряд ли стоит в чем-то винить, ведь они старались хоть как-то удовлетворить внезапно вспыхнувший интерес к столь необычному явлению. Объединенные усилия журналистов и ученых в конце концов привели к тому, что отношение общества к феномену стало более терпимым, а его исследователей и жертв перестали забрасывать камнями.

note 1

Однако осенью 1988 года, когда наш пресловутый Барабашка, неожиданно объявившись, тут же стал поистине всесоюзной знаменитостью, до хотя бы снисходительного отношения к феномену было еще очень и очень далеко.

По правде сказать, за последние лет пятнадцать явление не раз стучалось – как в прямом, так и в переносном смысле – в наши двери. Впрочем, оно это делало всегда – и сто, и тысячу, и более лет тому назад. Иногда ему удавалось достучаться не только до жильцов какой-нибудь квартиры, но и до целой страны или нации, а то и до населения всего земного шара. Случай же с Барабашкой представляет особый интерес. Он произошел недавно, чуть больше восьми лет тому назад, то есть на нашей памяти. До распада великой державы оставалось всего три года. Казалось, на нее обрушились все видимые и невидимые силы тьмы. Возможно, когда-нибудь историки обратят внимание на чрезмерно бурную вспышку активности полтергейста в годы так называемых перестройки и гласности: никогда прежде в российской истории подобное, похоже, отмечено не было! А с 1992 года энергия феномена явно пошла на убыль и частота вспышек резко снизилась. Автор далек от мысли о причастности феномена к развалу сверхдержавы – думать так было бы сверхупрощением. Скорее наоборот: крайне болезненный процесс распада пробудил и оживил какие-то обычно дремлющие в человеке невероятно темные силы, иногда проявляющиеся и во вспышках полтергейста. Уже не отдельные семьи, а само общество как бы посылало сигнал SOS…

В полноценной, здоровой во всех отношениях семье полтергейст не возникает. Если же он почтил ее своим вниманием, значит, она отмечена печатью неблагополучия – духовного, душевного, физического. В любом обществе всегда бывают и неблагополучные, трудные, семьи, и одинокие, живущие в отрыве от семьи или в чуждом семействе люди, которые иногда подвергаются домогательствам со стороны полтергейста. Но в здоровом обществе это явление редко становится предметом общенационального увлечения: о московском полтергейсте 1982 года и челябинском 1985-го поговорили и забыли. А вот енакиевский, который пришелся на первые перестроечные годы (1986 – 1987), уже стал известен всей стране, хотя сейчас о нем мало кто помнит. Ну а дальше пошло-поехало, вспышка за вспышкой! Автору за шесть перестроечных лет (1986 – 1991) довелось побывать во многих десятках полтергейстных квартир и домов как в городах, так и в деревнях, я уже давно потерял им счет! А затем как отрезало. Не совсем, конечно, отдельные вспышки были, но на общем тягостном жизненном фоне они уже не производили такого впечатления, как те первые, перестроечные.

По странной прихоти судьбы полтергейст – самое темное, зловредное и хулиганское явление изо всех тех, с которыми когда-либо сталкивалось человечество, – вопреки своей сути и содержанию именно в годы перестройки был отождествлен с таким добродушным и неопасным, к тому же родившимся на наших глазах персонажем народной демонологии, как Барабашка. Коварное явление как бы усыпляло бдительность своих будущих жертв: «Я доброе, хорошее, – стучалось оно в наши двери, сознания и души, – впустите меня к себе, я вам ничего худого не сделаю, одному мне так тоскливо и плохо». Ну как отказать в просьбе такому «милому» существуй И наивные, непозволительно доверчивые хозяева легко распахивали перед коварным незваным гостем сначала души, потом двери. А тому только того и надо, ведь опытному обольстителю душ достаточно малейшей щели! Когда же жертвы спохватывались, бывало поздно: разбойник сбрасывал личину добродушия и. случалось, начинал по-черному хулиганить и злобствовать, нередко жестоко коверкая судьбы столь простодушно вверившихся ему людей.

Вспомним, как родился миф о самом добром на свете духе.

Барабашка в Лихоборах. Вот с каких слов начиналась, пожалуй, наиболее нашумевшая статья о нашем коварном герое:

«Если бы кому-нибудь пришло в голову провести конкурс на самого привлекательного, самого умного и самого доброго… духа, ну, что-нибудь вроде «Мистер Дух-88», то обладателем короны стал бы, несомненно, Барабашка.

Хотя конкурс вряд ли бы потребовался: в минувшем году он был вне конкуренции! Его имя не сходило с газетных страниц, вертелось на устах каждого, кто хоть раз услышал о нем.

А слухи расползались молниеносно. И то здесь, то там, затаив дыхание, с замиранием сердца кто-нибудь говорил: «Сам видел, как его на прогулку водили…»

Барабашка стал сенсацией. Он приворожил, заколдовал, очаровал…»

Приведенные строки принадлежат перу журналиста В. Н. Травина из газеты «Московский комсомолец», в которой 3 января 1989 года был напечатан его обширный очерк «Доморощенная магия, или Похождения Барабашки». Уже через несколько суток несомненно достойная общественного внимания статья едва не затмила собой героя, чьи загадочные проделки в ней обсуждались.

За два дня до ее появления, в первый день нового, 1989 года, Центральное телевидение в рамках популярной программы «Очевидноеневероятное» показало документальный фильм о полтергейсте. Он называется «Кто там?». Его создатели – режиссер А. А. Горовацкий и редактор, а также звукорежиссер В. М. Возчиков. Конечно же гвоздем телепередачи был Барабашка. Фильм показали повторно в субботний день седьмого января и вскоре езде дважды. Его не смотрел, наверное, только ленивый, хотя я в том сильно сомневаюсь…

Вскоре наш далеко не положительный герой приобрел если и не всемирную, то по крайней мере всесоюзную славу. Даже в зарубежных публикациях появилось явно непереводимое слово Barabashka (Барабашка), как когда-то давным-давно – sputnik (спутник). Но вот что касается Barabashka, то в более или менее благополучном западном обществе процесс, как говорится, не пошел. Зато он стал весьма бурно развиваться у нас.

Автор предлагает проследить, с чего все это началось, как развивалось и чем закончилось. Тем более что мне выпала редкостная возможность не только испытать воздействие Барабашки на самом себе – в том числе и на собственной шкуре (причем в прямом смысле), но познакомиться и пообщаться со всеми главными героями этой фантасмагорической московской истории осени 1988 года. Правда, с некоторыми из них меня уже давно связывал общий интерес к полтергейсту и другим необычным феноменам. Это прежде всего кандидат технических наук В. Н. Фоменко, председатель Комиссии по исследованию полтергейста комитета «Биоэнергоинформатика» Союза научных и инженерных обществ страны (я сопредседатель этой комиссии), а также сотрудник Академии наук СССР В. Т. Исаков, которому изучать феномен было вменено по службе, что, впрочем, вполне совпадало с его намерениями. Кроме того, я постоянно взакмодействовал с такими известными журналистами, как В. Н. Травин («Московский комсомолец»), Е. Л. Крушельницкий («Строительная газета»), И. В. Могила («Труд»); все они не раз обращались к теме полтергейста. Более того, мы не раз совместно посещали «нехорошие» квартиры. Меня привлекал их журналистский опыт, профессиональная наблюдательность, понимание скрытых мотивов поведения людей, а также неоднозначность в оценке феномена. Так, если Могила еще давно и на собственном опыте убедился в реальности полтергейста, а Травин, похоже, не допускал и мысли, что явление существует, то Крушельницкий воспринимал полтергейст как данность и относился к феномену с философским спокойствием. Столь разное отношение позволяло им делать наблюдения с различных и даже взаимоисключающих точек зрения, что давало возможность более полно и всесторонне оценивать происходящее. В случае с Барабашкой это оказалось более чем кстати.

Вечером 21 сентября 1988 года мне позвонил Крушельницкий и предложил посетить, совместно с заместителем председателя комиссии по биолокации Е. Я. Мейлицевым, некое общежитие молодых строителей в Лихоборах, где якобы происходят какие-то загадочные явления. Разумеется, я немедленно дал на то свое согласие. В середине следующего дня мы прибыли на место.

Ставшее вскоре необыкновенно популярным общежитие занимало старый, добротной постройки, четырехэтажный кирпичный дом. Та самая «нехорошая» квартира располагалась на первом этаже, имела три комнаты и обширную кухню, в которой нас встретили двое солидных и серьезных мужчин, ни возрастом, ни обликом, ни речью нисколько не похожих на строителей, тем более молодых. Как оказалось, это были давние друзья и коллеги Крушельницкого, тележурналист Горовацкий и редактор Возчиков, он же звукорежиссер. Они представляли телепередачу «Очевидное – невероятное» и уже более недели практически дневали и ночевали в общежитии, запечатлевая телекамерой необыкновенные явления. Мы познакомились, и Горовацкий проявил профессиональный интерес к моим познаниям относительно полтергейста. Позже я не раз выезжал с телевизионной бригадой Горовацкого для съемок в других «нехороших» квартирах. Но там удавалось запечатлеть лишь плоды разбоя феномена, воспоминания его жертв и очевидцев, тут же явление проявляло себя под бдительным оком телекамеры.

В здешней «нехорошей» квартире проживали три подруги: восемнадцатилетняя Феруза из Коканда – главное действующее лицо этой истории, поскольку Барабашка «сидел» именно в ней, – а также двадцатилетняя Таня из Краснодара и ее ровесница Флюза из города Миньяр Челябинской области. Они занимали самую маленькую, но и самую уютную комнату той большой квартиры. Остальные две комнаты пустовали.

Симпатичные, неглупые и сообразительные девчата уже более года жили в Москве. Они окончили строительное училище этим летом, но потерпели неудачу на вступительных экзаменах в институт. Однако наши героини получили столь нужную для общества, но, похоже, не очень-то привлекательную для них самих профессию маляра, а потому все-таки решились поработать по специальности, что давало шанс закрепиться в Москве и следующим летом успешно сдать экзамены. Девушки были распределены на работу в одно из московских строительных управлений с перспективой прописки в столице. Им предоставили жилье, которое они с явным удовольствием обживали.

На момент нашего прибытия дома оказались только Таня и Флюза. Феруза отсутствовала. Естественно, вместе с Барабашкой. Наконец пришла и она со своим неотлучным, но невидимым другом. Правда, в тот раз его «жизнепроявления» были едва слышны: «Он еще сонный, разойдется попозже», – пояснила Феруза.

Девушки пригласили нас всех к чаю, мы выложили на стол припасенные для этого случая фрукты и сладости. Завязался живой, искренний разговор, в ходе которого девчата рассказали много интересного. Перед расставанием я договорился с ними о следующем, совместном с В. Н. Фоменко, визите к ним.

Но когда в оговоренный день мы приехали, Ферузы не было. Девушки передали нам ее извинение и приглашение прибыть на встречу 28 сентября.

В назначенный день и час, в восемь вечера, все девчата были в сборе. Прошло минут пятнадцать, прежде чем Барабашка дал знать о себе четкими, громкими стуками. Они возникали как сами по себе, так и по просьбе любого из присутствующих – в досках пола или внутри набитого ватой и застеленного покрывалом матраца на железной, с металлической сеткой, кровати Ферузы – начальство не баловало своих подопечных комфортом. Более того, Барабашка к тому же на этот раз расщедрился и почтил меня с коллегой своими легкими, ласковыми, однако же невидимыми прикосновениями! На этих эпизодах я подробнее остановлюсь несколько позже.

Нам с Валентином Николаевичем крупно повезло: мы спокойно и неторопливо прообщались с Барабашкой целых два часа – ни нас, ни девчат никто не беспокоил. По-видимому, это был один из последних относительно тихих дней, затем началась вакханалия вторжения непрошеных гостей, что до предела осложнило жизнь девчат. Тому особо способствовали две публикации в центральной печати: очерк Крушельницкого «Кто ты, Барабашка?» в «Строительной газете» от 30 сентября 1988 года и статья Квятковского и Могилы «Разговор с «невидимкой» в газете «Труд» от 5 октября того же года. Несмотря на то что место действия в обоих материалах предусмотрительно названо не было, люди его каким-то чудесным образом узнавали, но преимущественно те, чей визит приносил девушкам наибольшее беспокойство. И когда один из таких гостей предложил им свое покровительство, жилье, высокую зарплату и, что существенно, работу в области, так сказать, барабашковедения, они, недолго думая, согласились. Девчата покинули квартиру ровно месяц спустя после того, как она стала «нехорошей». Об их дальнейшей судьбе почти ничего не известно. А началось все это так.

Первые странности проявились, как и положено, поздним субботним вечером 10 сентября, почти в полночь: кто-то постучал в дверь их комнаты. В квартире, кроме них, никого не было, тем не менее девушки с опаской открыли дверь, вышли в коридор, обследовали квартиру – пусто. Подошли к двери на лестничную клетку, спросили, кто там. Ответа не было. Озадаченные, вернулись в комнату. Спустя некоторое время к ним вновь постучали, и так несколько раз. Затем начались странности с комнатной дверью: она вдруг стала сама собой открываться и закрываться! Казалось, на ней катается кто-то невидимый. Внезапно на кухне засвистел электрический чайник. Но этого просто не могло быть, ведь они его давно выключили! Вбежали на кухню, видят: чайник включен. Выключили, вооружились подручными средствами, в основном колюще-режущими, еще раз обыскали всю квартиру и до утра затаились в своей комнате. Было, естественно, не до сна.

Тем поздним сентябрьским вечером полтергейст впервые открыто проявил себя, но условия, способствовавшие вспышке, начали складываться значительно раньше. Оказывается, Феруза у себя в Коканде вместе с подружками чуть ли не с детства практиковала вызывание духов. Иначе говоря, занималась спиритизмом, пусть и в самой простейшей форме верчения тарелок или блюдец в пасхальную ночь. Зачем? Гадала, интересовалась будущим, научилась задавать духам вопросы и получать на них ответы. Было страшно интересно. Не знала она тогда, что занятия спиритизмом иногда провоцируют полтергейст. Но этого не всегда бывает достаточно, требуются дополнительные условия.

Они-то как раз и сложились незадолго до 10 сентября. Ведь пока Феруза жила с родителями, ее жизнь оставалась сравнительно благополучной. Трудности возникли с переменой места жительства: девушка была вырвана из семейной среды. Но длительное время, почти год, держалась. Однако второй перелом в судьбе оказался слишком крут: неудача на вступительных экзаменах, перспектива отработать три года с кистью в руках согласно распределению, «удивительно мерзкая» бригада, в составе которой пришлось малярить. Да и сами условия работы оказались далеки от того, к чему ее готовили в училище. В общем, было от чего прийти в уныние.

К счастью, рядом все время находились надежные подруги, противостоявшие тем же трудностям. К тому же незадолго до 10 сентября на несколько дней в гости к Ферузе приехала Галя – землячка из Коканда, с которой они вместе когда-то вызывали духов. Не старые ли воспоминания пробудили их?

Возможно, была еще одна причина, также способствовавшая началу полтергейста: иногда он запускается как бы объединенными усилиями отмеченного особой печатью человека и какими-то необычными свойствами места или дома, где тот оказался. Ведь странности начались вскоре после вселения девчат в общежитие молодых строителей.

Как бы то ни было, но они продолжились и на вторые сутки. Правда, днем все было спокойно, но когда вечером вновь застучало в дверь, девушки позвали верхнего соседа Юру. При нем окаянная дверь принялась сама собой открываться. Что обычно делают со столь непослушной дверью? Правильно, между ней и косяком закладывают что-либо плотное. Юра взял полотенце, свил жгутом, приложил к косяку и изо всех своих молодых сил надавил плечом на дверь, плотно втиснув ее в коробку. Дверь тут же буквально разбушевалась, будто о нее с той стороны колотился какой-то здоровенный мужик! Невидимый налетчик, казалось, был готов разнести ее вдребезги. Пришлось уступить натиску. Полотенце вынули, дверь открылась, грохот прекратился. Незваный гость явно был удовлетворен исходом дела и не ломился в открытую дверь, как бы показывая тем самым, что его правильно поняли. К тому же выводу пришли и обитательницы комнаты. Они спросили: «Ты кто, чудовище? Если да, постучи». В ответ раздался легкий стук. Начало было многообещающим, и девчата вскоре догадались: когда невидимка хочет сказать «да», он стучит один раз, «нет» – два.

Замечено, что полтергейст нередко прекращает свои бесчинства, как только люди догадываются о возможности выйти на связь с ним, но продолжает досаждать менее сметливым, как бы наказывая их за несообразительность. Так что смекалистым девушкам в каком-то плане повезло: они быстро поняли, что от них требуется, и с удовольствием предались общению с невидимкой.

Все это было страшно интересно. Загадочное существо исправно следовало условиям заключенного договора (один стук-«да», два-«нет»), внеся лишь одну поправку: оно издавало частую барабанную дробь, если на что-то или за что-то серчало. Девушки отзывались о нем так: «Он как ребенок, любит шалить: то катается на двери, то тапочками бросается. Причем тапки летают как-то странно – такие виражи совершают! Еще любит электроприборы включать. А когда играет магнитофон, то он часто стучит в такт музыке. Да так искусно – ну просто как профессиональный барабанщик». Его так и прозвали – Барабашкой.

О незваном подселенце законные хозяйки квартиры вскоре доложили начальству в лице прораба Н. Ю. Буканова, депутата районного Совета. Он отнюдь не был прорабом перестройки, просто честно исполнял свои нелегкие обязанности и в этом качестве успел познать не только светлые, но и темные стороны человеческой природы, а потому знал, что иногда люди врут. Но чтобы вот так круто! И решил лично проверить, что же есть на самом деле. Действительность оказалась еще более крутой: невидимка не только издавал четко различимые стуки – они звучали из пола, стен, – но и правильно отвечал с их помощью на вопросы, ответы на которые знал лишь задающий. Вот что по этому поводу сказал сам Николай Юрьевич:

– Я старался задавать вопросы, ответов на которые девушки знать не могли. Сколько лет я работаю в РСУ? Раздалось пять стуков. Правильно, я работаю в РСУ пять лет. А сколько человек занято сегодня на объекте, что по улице Зои Космодемьянской? Два удара. Действительно, направил туда двух маляров. Сколько лет моей дочери? Девять стуков, верно. Удары были четкие – и Феруза их считала, и я.

Все это было столь же очевидно, сколь невероятно. И не искушенный в медиумических тонкостях, донельзя пораженный прораб принял, пожалуй, единственно разумное в его положении решение – связаться с телепрограммой «Очевидное – невероятное». Оттуда приедут, разберутся в обстановке, пригласят ученых, которые потом, как всегда, всем все объяснят с телеэкрана. Совершенно трезвый, житейски выверенный расчет. Не знал Николай Юрьевич лишь одного: когда дело касается барабашек, все расчеты летят к чертям… Не стал исключением и наш Барабашка.

Конечно же для тележурналистов звонок прораба прозвучал как подарок судьбы. Для девчат же, теперь это очевидно, он был первым внятным сигналом тревоги: остановитесь, пока не поздно, не искушайте судьбу, такая известность вам только повредит! Но – дело молодое – условия игры приняли, инстинкт самосохранения не сработал…

Нельзя сказать, чтобы девушкам, особенно на первых порах, крупно не везло. Отнюдь нет. Прежде всего им повезло на Горовацкого и Возчикова. Опытные тележурналисты сразу же разобрались в обстановке, взяли девчат под свое покровительство, строго контролировали быстро нараставший поток посетителей, тщательно отбирали их. Предпочтение, естественно, отдавалось ученым. Но и коллег-журналистов грех было не пустить. Однако их первые же выступления с рассказами о загадочном явлении в прессе и по радио вскоре привели к тому, что явно запахло сенсацией. Причем нерядовой. Контроль над ситуацией постепенно терялся, хотя до поры до времени работать было можно. По крайней мере до конца сентября – наш с Фоменко визит 28 числа это подтвердил. С начала же октября жизнь девчат превратилась в сплошной кошмар: не было отбоя от посетителей!

Надо сказать, что о самых впечатляющих явлениях в основном было известно со слов пострадавших: полеты тапочек по немыслимо усложненным траекториям; включение и выключение бытовых электроприборов; неизвестно как разрезанное белье, на котором, приглашенный хозяйками для пущего спокойствия, всю ночь спал в их «нехорошей» комнате сосед по общежитию; самооткрывание и закрывание дверей; исчезновение и внезапное обнаружение в неположенных местах необходимых вещей. Никто из посторонних этого не видел, что сильно воодушевляло скептиков, несмотря на то что подобное при полтергейсте наблюдается не одну тысячу лет (помимо включения электроприборов, которые прижились в быту лишь в нашем веке). Скептики же ищут объяснение в ошибках наблюдения или в прямом обмане. Конечно, бывает и так, но почему бы не прислушаться к такому весьма мудрому соображению Крушельницкого и Возчикова? Злостным скептикам, говорят они, просто не приходит в голову предположение, что взрослые, прежде ни в чем предосудительном не замеченные люди могут говорить правду. Но оставим утверждения скептиков на их совести и перейдем к явлению, засвидетельствованному не только десятками непосредственных свидетелей, но и миллионами телезрителей. Имеются в виду Барабашкины стуки.

Мне довелось не только услышать, но и испытать их как бы прикосновение. Правда, местом приложения странной силы была одна весьма необходимая, но обычно неупоминаемая часть тела человека. Когда я однажды честно рассказал знакомому скептику, каким местом я почувствовал Барабашку, он, исчерпав контрдоводы, именно это вменил мне в вину: мол, другого места не нашел! Но выбирал-то это мягкое место не я, а Барабашка, и все претензии должны адресоваться ему, возразил я…

Но если без шуток, то дело было так. Наш последний с Фоменко визит к Барабашке 28 сентября начался в восемь вечера. Минут через пятнадцать в полу послышались стуки. Я заметил, что они раздаются из-под ступней Ферузы. Приглядевшись внимательнее, увидел, что одновременно со стуками у нее сокращаются сухожилия ступней: один стук – одно сокращение, два стука – два сокращения, стук изпод левой ступни – сокращаются сухожилия левой ступни. Стало неинтересно: я знал, что некоторые люди могут щелкать суставами не только рук, но и ног. Чтобы исключить эту возможность, попросил всех оторвать ноги от пола. Сделала это и Ферузадруг Барабашки. К моему удивлению, стуки не прекратились! Но изменилось место их приложения. Теперь уже они раздавались из матраца кровати, на которой сидела Феруза. Я также присел на эту кровать. К еще большему удивлению, одновременно с глухими стуками я ощутил отчетливые, как бы кончиком незаточенного карандаша, точечные прикосновения изнутри матраца, на котором сидел, и так много раз. Уступил свое место Фоменковсе слышат глухие стуки из матраца, а он сообщает еще и о прикосновениях. Вновь занял свое место – то же самое. Под общий смех заглянул под кровать – убедиться, что там никого нет. В конце визита Фоменко задал Барабашке серию вопросов об исходе финального олимпийского матча по футболу, который должен был состояться через пять дней – 3 октября 1988 года. Ответы давались обычным способом: один стук – «да», два – «нет». Победа олимпийской сборной СССР по футболу и будущий счет матча были предсказаны точно.

Между прочим, что касается стуков, то в отношении их большинство исследователей сосредоточились не на механизме их возникновения, а на содержании переговоров с Барабашкой при помощи стуков. Причем правильные ответы зачислялись в актив невидимки: значит, он существует, неправильные – в пассив: чепуха все это, нет никакого Барабашки! Будто затмение нашло на людей: они как бы приняли Барабашкину логику и стали рассуждать о Барабашке с большой буквы – как о персонаже, но не о барабашке как о явлении. Так на наших глазах с помощью средств массовой информации родился новый персонаж русской народной демонологииБарабашка, ставший очередной приметой городского фольклора.

И все же загадка стуков, безотносительно от правильности или неправильности ответов, остается. Да пусть ответ хоть трижды неправилен, ведь не Барабашка же персонально их дает! С полтергейстными стуками и свидетели, и ученые встречаются вот уже сотни лет. Они проявлялись и задолго до того, как возникла такая категория людей, как ученые. Последним же пока не удалось сказать о природе и причинах стука почти ничего вразумительного. В случае же Барабашкиных стуков исследователи, надо признать, потерпели фиаско: с наскока такие проблемы не решаются. Была выдвинута одна-единственная гипотеза, ошибочность которой была показана еще полтораста лет назад: в таких случаях человек, в данном случае Феруза, якобы трещит или щелкает суставами стопы или пальцев ног, а пол лишь резонирует, усиливая звук. Но не ученые, а тележурналисты, оказавшиеся более наблюдательными, прояснили суть дела. И Горовацкий, и Возчиков немало лет проработали на Всесоюзном радио, что позволило им приобрести немалый опыт по части акустических эффектов. У съемочной группы, у многих участников фильма «Кто там?» не было сомнения относительно того, что стук шел не из ног Ферузы, а именно из толщи пола и что сокращения мышц ее ног не имели к стукам прямого отношения. Вот что в этой связи пишут Крушельницкий и Возчиков:

«Дело в том, что съемочная группа в первый же день заметила, как у Ферузы во время стуков сокращается одна из мышц ноги. И, конечно, прежде чем устраивать телешоу в общежитии, авторы передачи сообразили, что заметить это может кто-то еще. Поэтому телевизионщики не ограничились одним наблюдением, а постарались выяснить, что бы это значило. И обнаружилось, что непонятные стуки далеко не всегда совпадают с реакцией упомянутой мышцы. Более того, удалось записать такие стуки на улице около общежития, причем Феруза и ее подруги в это время находились в помещении. Если Шуринов (полагавший, что Феруза «умеет выбивать такой стук, сокращая большой палец правой стопы») ограничился пристальным разглядыванием тапочка Ферузы, то Возчикову пришлось взять ее подозрительную ногу в руки, исключив тем самым всякую возможность мошеннических пощелкиваний. Стуки же тем временем продолжались, обнаружив бесперспективность версии».

Конец истории я изложу словами Крушельницкого из статьи «Прощай, Барабашка», напечатанной в «Строительной газете» от 21 октября 1988 года:

«Об этой истории мы рассказывали в номере от 30 сентября. И не только мы. Кроме газетчиков поработали журналисты радио и телевидения, и в результате малоизвестное до недавних пор общежитие быстро стало популярным. Это чувствовалось по участившимся звонкам и визитам в дом, где обитал невидимка. Сюда потянулись исследователи, ринулись любопытные. У общежития пахло сенсацией, а в нашей редакции не смолкал телефон. Застенчивые выясняли, что такое полтергейст, а решительные требовали дать им адрес общежития «по-хорошему». Любители экзотики норовили устроить экскурсию к нечистой силе, разочарованные в медицине собирались разузнать у Барабашки о нетрадиционных способах лечения.

Проявляли инициативу и работники науки. В одном из отраслевых институтов спешно создали группу для изучения Барабашки. Подвижников не смутило даже полное незнакомство с историей этого очень старого вопроса, и они, не откладывая, отправились на ночь глядя в гости к невидимке.

Прибыв на место, исследователи обнаружили запертую дверь и небольшую толпу у входа, тоже очень заинтересованную в возвращении хозяек. Тянулись томительные минуты ожидания, и ученые уже подумывали, как бы с помощью местного начальства проникнуть в запертую квартиру, чтобы тут же начать исследования. К счастью, девушки в конце концов обнаружились, но встретили такое количество гостей без энтузиазма. И даже разыграли их поначалу, отвечая стуками из квартиры на вопросы нетерпеливых визитеров. Зря они, конечно, шутили. С прессой (а среди гостей были и журналисты) не шутят. Вот и напросились на разгромную статью в одной из столичных газет.

Тем не менее гости были приняты. Они знакомились с планировкой жилища, системами газо-и водоснабжения, а потом вели с Барабашкой содержательную научную беседу, выясняя, кому из девушек он больше всего симпатизирует. А в это время с лестничной клетки доносились голоса молодых, которые тоже рвались на встречу с «привидением». «Пусть он скажет, женюсь я в этом году или нет!» – требовал чей-то неокрепший басок. Работать в таких условиях было нелегко, и исследователи, убедившись, что действительно «кто-то стучит», вскоре отправились восвояси.

А девушки остались жить дальше. У них было еще немало самых разных встреч. Приходил «представитель приемной Марчука», хотя звонок в Академию наук этот факт не подтвердил. Звали в долю кооператоры… Ну, кто там жалуется на свои однообразные будни? Посмотреть бы на вас через месяц такой жизни. Что касается девушек, то они, по словам упомянутых исследователей, выглядели неважно.

Близилась развязка. В конце концов кто-то из рассерженных гостей, недовольных, что их не пустили среди ночи, выбил в общежитии стекла. На следующий день у дома маячил милиционер, но это уже не спасло положения. Вскоре квартира опустела…»

С исчезновением девчат отнюдь не исчезли слухи. Напротив, они продолжали множиться. В целом их можно свести к двум категориям: во всем виноват Барабашка и – во всем виноваты девушки: их называли аферистками и… колдуньями! Это в наш-то просвещенный век, да еще в столице…

«Колдуны – главные враги народа и перестройки». На этом история с самими девчатами закончилась, ученые облегченно смолкли, а журналисты некоторое время еще продолжали обсуждать, почему вновь и вновь ускользают от нас такие необычные явления. Правда, ученые смолкли не все. Журналисту В. Н. Травину удалось разговорить заведующего лабораторией психотроники Отдела теоретических проблем Академии наук СССР В. Т. Исакова и опубликовать интервью с ним в виде вскоре ставшей знаменитой статьи «Доморощенная магия, или Похождения Барабашки», о которой я уже упоминал. В ней Виктор Трофимович излагает свое понимание причин и природы полтергейста.

Он считает, что есть три разновидности явления: спонтанный, индуцированный и провокационный полтергейст. В первом случае человек или группа людей самопроизвольно «впадают в особое психофизическое состояние, близкое к самогипнозу», в котором они неосознанно делают самые невероятные вещи, а придя в себя, удивляются тому, что произошло.

Провокационный «полтергейст» – это самый натуральный, чистой воды обман, к которому прибегают морально нечистоплотные люди для достижения корыстных целей: «получения новой квартиры, желания произвести эффект на публику, вызвать испуг» и так далее, причем они выполняют свои трюки осознанно.

Для нас в данном случае наибольший интерес представляет второй, по Исакову, вид полтергейста – индуцированный: «Если в спонтанном полтергейсте все события происходят неосознанно, то в индуцированном это кому-то бывает нужно. Допустим, в семье или среди близких родственников возникает серьезный конфликт и пострадавшая сторона желает всем отомстить. Хотя это и необязательно должен быть член семьи. Им может быть и сосед, и знакомый, и сослуживец… Условно мы его назвали «скрытым лицом». Но оно, как правило, не обладает способностью вызвать в доме тарарам, то есть то, что мы называем полтергейстом. В таком случае оно вынуждено обратиться за помощью к «колдуну».

«Что же представляет собой этот «колдун»? – спрашивает Травин и получает в ответ: «Это так называемые в народе «бабка» или «дед», обладающие уникальными способностями гипноза. Вот они и могут сделать все, что пожелает «заказчик». Ведь всем известно, что практически в каждой деревне такие люди есть».

В ходе дальнейшей беседы журналиста с учеными последний сделал еще более сенсационное заявление:

«– Может ли «колдун», – спрашивает Исакова Травин, – сам присутствовать в квартире при полтер, гейсте?

– Может, – отвечает ученый. – При этом он остается совершенно… незамеченным.

– ???

– Да. Эксперименты в лабораторных условиях подтвердили возможность загипнотизировать людей так, чтобы они не воспринимали постороннего, то есть «выключать» его из их сознания, сделать его, условно говоря, «человеком-невидимкой».

Далее Виктор Трофимович подробно разъясняет, как «невидимка» творит полтергейст:

– Если в доме находится «колдун», которого окружающие не воспринимают, вряд ли надо объяснять, почему в квартире слышны чьи-то шаги, незнакомый голос, почему возгорается мебель, каким образом падают предметы, записки с угрозами или требованием заплатить энную сумму денег, почему вдруг с потолка льется вода…

Вроде бы на первый взгляд убедительно, но только вот одна незадача: немногочисленные, правда, фото-, кино-и телесъемки полтергейста в действии, сделанные как у нас, так и за рубежом, показали, что предметы падают, покачиваются или раскачиваются, а то и летают по воздуху явно сами по себе, никто невидимый их не несет и не швыряет. Аппаратура, к несчастью для автора «колдовской» гипотезы, ни словесному, ни бессловесному гипнозу не подвластна.

Однако о подобных тонкостях читатели не знали. А авторитет Академии наук, под сенью которой шла беседа журналиста с ученым, вс&гца был достаточно высок. Поэтому версия о колдовском происхождении полтергейста была мгновенно воспринята особо склонными к тому людьми – для них она стала как бы родной. Травин был буквально атахован десятками телефонных звонков в день, лавиной писем, посетителями, которые доказывали, что страдают именно от такого колдовства. При этом все они упорно не замечали, что в той статье слово «колдун» было взято в кавычки…

Натиск читателей был настолько силен, что Травин призвал на помощь меня. Так в моих руках оказалась пачка писем. Стал разбираться. Одно из них, от 4 февраля 1989 года, написал человек – назовем его Сидоровым (фамилии всех участников этой истории по понятным причинам изменены),живший в одном из городов Подмосковья. Письмо было адресовано прокурору этого города, копия – главному редактору газеты «Московский комсомолец»: «Мне нужна помощь. Это как бы само собой. Нужно погасить в стране нарастающее колдовство, от которого страдают люди, затем уничтожить колдунов как главных врагов народа и перестройки.

Это не Барабашка. Это хищное зверье с черной дурной завистью, ненавистью. Их голыми руками не прощупаешь. Нужен строгий закон, без пощады карающий их.

Прошу сообщить результат разбора материала».

Пришлось разбираться. Много часов я провел в беседах с автором письма, которого, по его словам, вот уже сорок лет изводит колдовством соседка, назовем ее Ивановой, что крайне пагубно действует на здоровье Сидорова и его близких. Осенью 1988 года стало особенно плохо. К тому же, выкорчевывая 8 октября на своем участке старое дерево, Сидоров обнаружил под корнями «колдовской клад» и расценил находку так: «Замысел в кладе: подорвать здоровье людей и уничтожить». Подозрение, естественно, пало на соседку.

Их отношения и в самом деле были до крайности обострены, что подтвердил разговор Ивановой с Сидоровым 21 ноября, который состоялся по инициативе последнего. Весьма примечательна приводимая Сидоровым такая фраза «колдуньи»: «Если бы я могла колдовать, ты бы у меня ходил вверх ногами!» Но в заявлении на имя начальника городской милиции от 9 декабря Сидоров приводит не это, а другие ее высказывания. Он пишет, что имеются явные признаки «совершения колдовских действий» в его адрес, в чем подозревается соседка Иванова, которая в беседе с ним 21 ноября в присутствии гражданки Петровой призналась в своих злодеяниях: «Ее последние слова: «Колдовала и буду колдовать. Что ты мне сделаешь?! Свидетелей у тебя нет! Ты на моем пути стоишь сорок лет». Сказав это, она стала меня выгонять. Прошу направить вашего работника, сведущего в данных ситуациях». В конце – приписка заявителя, что в последнее время он трижды обращался к священнослужителям, которые «колдовство подтверждают».

С чем только милиции не приходится сталкиваться, вплоть до полтергейстов и колдовства! Однако же она с честью вышла из положения, сообщив заявителю письменно, что «гражданка Иванова вызывалась в городской отдел внутренних дел, где была предупреждена о недопустимости недостойного поведения в быту», и что она 23 декабря «дала письменную расписку с обязательством не беспокоить Вас и Вашу семью». Таким образом милиция как бы провела колдовство по графе «недостойное поведение в быту». Так ведь не на работе же!

Видел я и расписку. Она выглядит так: «Я, Иванова Марфа Петровна, обещаю Сидорову И. И. не делать плохого и не беспокоить». Так если б и впрямь колдовала, не собственноручно же в том признаваться!

Как бы то ни было, все это нисколько не успокоило Сидорова. 4 февраля 1989 года он обращается с заявлением к прокурору города и одновременнов «Московский комсомолец». Заявитель пишет прокурору, в частности, следующее:

«После раскопки клада лопнуло мое терпение. Народ мучается, болеет и даже умирает, остаются калеки, и никому нет дела. Решил первоначально самостоятельно пойти на переговоры с Ивановой, которые состоялись 21 ноября. После переговоров было обращение в городской отдел внутренних дел. Теперь обращаюсь к Вам. Этот вопрос нужно, и как можно скорее, решить в масштабе страны».

Но прокурор, понятное дело, не торопился решать столь деликатный вопрос даже в масштабах вверенного ему города. Спустя месяц Сидоров вновь напоминает прокурору о себе. На этот раз он делает упор на сообщения средств массовой информации, в которых утверждается, что колдовство существует: например, один из священнослужителей рассказал ему, что несколько лет тому назад в Испании состоялся конгресс колдунов и ведьм: «Решали, как проникнуть в Россию». Особое место в этом своего рода обзоре высказываний прессы о колдовстве занимают материалы, связанные с «колдовской» версией полтергейста, предложенной дважды героем – статьи «Доморощенная магия» и телефильма «Кто там?» – В. Т. Исаковым. Сидорова особо заинтересовали, как он мне признался, упомянутые в той статье «дед» и «бабка» с их уникальными гипнотическими и иными способностями; эти люди, утверждалось в статье, могут сделать все, что пожелает «заказчик». Сидоров сообразил, что в таком случае они могут его «расколдовать», и принялся за поиски, которые оказались успешными: «деды» и «бабки» подтверждали, что он страдает от наведенного колдовства, о чем Сидоров и сообщал прокурору. О том, что ни «деды», ни «бабки» ему не смогли помочь, он признался только мне…

Одновременно со вторым заявлением на имя прокурора Сидоров вновь обратился к главному редактору «Московского комсомольца»: «Прокуратура и милиция города странно медлят с разбором этого вопроса. Прошу Вас, пожалуйста, сделайте через печать хоть какой-то сдвиг в положительную сторону».

Чем ближе я знакомился с Сидоровым, тем лучше понимал, что «сдвиг в положительную сторону» должен произойти прежде всего в его сознании. Нет, сам он отнюдь не был, как говорится, со сдвигом, а испытываемые им совместно с его домашними недомогания оказались вполне реальными, но колдовство не имело к ним никакого отношения – тому была более прозаическая причина, на которой вряд ли стоит подробно останавливаться: просто дом располагался в явно геопатогенной зоне. Скорее всего, и «колдунья»-соседка страдала по той же причине, но ее отношения с Сидоровым не позволили мне в том убедиться.

О геопатогенных зонах Сидоров не знал, о возможности же колдовства был наслышан давно. Статья «Доморощенная магия» лишь подтвердила, что его поиски идут в правильном направлении; она давала почти законное право обратиться в прокуратуру с жалобой на «колдовские действия» соседки. Мои доводы относительно того, что она тут ни при чем, абсолютно не воспринимались: ведь возможность колдовства, возражал Сидоров, подтвердил ученый из Академии наук.

Доказать свою правоту мне удалось благодаря одному печальному обстоятельству: соседка-«колдунья» отошла в мир иной. А недомогания-то остались. На мой вопрос, кто же теперь колдует, Сидоров отмалчивался, думал. И, решив бросить все свои силы на борьбу с геопатогенной зоной, на которой стоял его дом, попросил моего в том содействия. Но это уже совсем другая история.

Тедвортский барабанщик. Ровно триста двадцать пять лет тому назад в Англии началась вспышка полтергейста, удивительно похожая на ту, что произошла в Лихоборах, включая и многие сопутствующие обстоятельства, вплоть до обвинения в колдовстве. Среди исследователей феномена этот случай известен под названием тедвортского барабанщика.

Сегодня нельзя сказать, будет ли человечество через триста двадцать пять лет помнить имена ученых, принимавших участие в расследовании случая с нашим Барабашкой. Но вот имена некоторых из тех, кто изучал или обсуждал то, что тогда произошло в Тедворте, до сих пор пользуются почетом и уважением во всем мире. Это прежде всего Джозеф Гленвиль, а также философ Генри Мор и физик Роберт Бойль, открывший, совместно с Мариоттом, закон, ныне известный каждому школьнику.

Выдающийся английский философ Джозеф Гленвиль (1636-1680) прожил мало, всего сорок четыре года, но успел написать и издать книги, стать членом Королевского общества, в которое входили виднейшие ученые Англии, и капелланом короля Карла II. Уже простое перечисление его главных трудов говорит о многом: «Тщета догматизма или уверенности в наших суждениях» (1661), «Научный скептицизм или сознание в незнании – путь к науке» (1665), «Несколько философических рассуждений о существовании колдуний и колдовства» (1668) и, наконец, посмертное издание"Побежденное садцукейство, или Полное и наглядное доказательство существования привидений, духов и чародейства» (1681). В его трудах не всем все всегда нравилось. В чем только он не обвинялся в первом томе «Философской энциклопедии», вышедшем в 1960 году в Москве: он-де защищал грубые суеверия, подверг критике понятие причинности, доказывал ограниченность научного познания – и прочее, и прочее. А ведь Гленвиль, по сути, является основоположником современных парапсихологических исследований. Недаром на него так ополчилась «Философская энциклопедия»!

Но на него осерчала не только она. Еще ранее стали негодовать биографы – за «невероятное сочетание высших умственных дарований с самыми унизительными суевериями». Позволительно спросить: как же ученый дошел до жизни такой?

А все дело в том, что за несколько лет до издания «Рассуждений» о колдуньях и колдовстве Гленвиль стал очевидцем полтергейстных проявлений! Произошло это в самом начале 1663 года. Рассказ о том случае он поместил в «Рассуждениях» под названием «Тедвортский демон, или Напасти в доме господина Момпессона, причиненные чародейством». Позднее решил дополнить свои наблюдения из области неведомого описаниями, сделанными другими. Так родилась его знаменитая книга «Побежденное саддукейство».

Гленвилю удалось собрать вокруг себя группу единомышленников, среди которых были Роберт Бойль и Генри Мор. Они регулярно встречалисьдля сбора и обсуждения сообщений о современных им беспокойных домах, появлении привидений, вспышках полтергейста. Наиболее интересные проверялись с выездом на место. Случай Тедвортского барабанщика подробно разбирался ими в 1666 году.

Свой главный труд – «Побежденное саддукейство» – Гленвиль не успел издать. Его кончина была тому помехой. Но друзья и единомышленники на следующий год опубликовали ее в Лондоне. Она выдержала несколько изданий, последнее – факсимильное – вышло в 1966 году в США.

Гленвиль был смелый человек, независимых суждений, но понимал, что издание «Философических рассуждений» и «Побежденного саддукейства» крепко ударит по его репутации. Предвидя это, он объясняет причины, по которым решил выступить с открытым забралом. Причины – факты, которые он считал неоспоримыми: «А так как я знал заранее, что нет такого доказательства, которое могло бы преодолеть предубеждения этих людей относительно некоторых фактов, то знаю, что должен подвергнуться самым тяжким порицаниям; все это я имею в виду и готов вынести. Но ни один человек не захочет подвергнуть себя этому попусту, так и я. Были причины, по которым я решился на это. Вот оне…»

Эти-то самые «некоторые факты» Гленвиль и излагает в «Побежденном саддукействе». Там он подробно описывает восемь случаев колдовства (основываясь на материалах судебных процессов), тринадцать – явления призраков и привидений и, главное, столько же случаев беспокойных домов и вспышек полтергейста, в том числе и знаменитого тедвортского демона.

Как заметил в 1895 году русский исследователь этих феноменов А. Н. Аксаков, в собранных и осмысленных фактах Гленвиль «увидел наглядное и реальное доказательство возможности необычных явлений» и вместе с темновое доказательство «тщеты научного догматизма». Но поскольку факты остались и останутся фактами, то, считает Аксаков, время для обеления Гленвиля уже пришло. С тех пор, как написаны эти слова, прошло свыше ста лет, и становится все более и более очевидным, что то время все еще впереди.

А что же собой представляет знаменитый случай тедвортского барабанщика, соприкосновение с которым так повлияло на Гленвиля, что отразилось и на его посмертной репутации? Едва начавшись, тедвортские события стали известны по всей Англии и даже привлекли внимание короля. Однако слава, выпавшая на долю английского собрата российского Барабашки, объяснялась другими причинами. В отличие от России времен перестройки и гласности добрая старая Англия того времени инстинктивно чуралась эпохи перемен. За пять лет как до, так и после начала тедвортской вспышки в Англии было отмечено всего пять случаев полтергейста. За столько же лет до и после случая с Барабашкой в России вспышек активности феномена наблюдалось по крайней мере на порядок больше, если судить по моему личному опыту встреч с явлением и сообщениям средств массовой информации за этот период. Англичане же в начале второй половины семнадцатого века отнюдь не были избалованы вниманием полтергейста. К тому же тедвортский барабанщик иногда выделывал такое, что Барабашке и не снилось, причем все это происходило в доме официального лица, известного и уважаемого в городе человека.

Сведения об этом случае сохранились и дошли до нашего времени благодаря Гленвилю. Позже английские исследователи нашли дополнительные материалы, которые подтвердили, а также дополнили и несколько уточнили факты, собранные знаменитым философом. Одно из уточнений касается времени начала и окончания вспышки. Согласно Гленвилю, происшествия имели место с апреля 1661 по январь 1663 года. В действительности же события, запустившие тедвортский полтергейст, произошли в марте 1662 года, сама же вспышка началась месяц спустя. Она продолжалась, с некоторыми перерывами, по крайней мере год. Во всяком случае, феномен проявлял активность еще 15 апреля 1663 года. Имеются сведения о его рецидиве в конце того же года, с весьма диковинными проявлениями, содержание и особенности которых остались неизвестны.

Главное действующее лицо этой истории – мировой судья Джон Момпессон из города Тедворта, графство Уилтшир. О нем сохранилось мало сведений. Его семья была достаточно известна, имела обширные связи и пользовалась хорошей репутацией. В 1638 году будущий судья окончил колледж, так что к началу вспышки знаменитого полтергейста ему исполнилось тридцать восемь лет. К тому времени он был женат и жил в собственном, весьма добротном и удобном двухэтажном доме с женой, несколькими детьми, матерью и, разумеется. Слугами. Дата смерти его неизвестна. По крайней мере, в 1690 году он еще был жив и, несмотря на обрушившиеся на него напасти, пересуды, сплетни и подозрения, «не страдал от меланхолии и не отличался высокомерием».

Все началось с того, что Момпессон в середине марта 1662 года выехал по служебным делам в соседний город Лудгаршалл. Там он, остановившись в доме местного судебного пристава, услышал барабанный бой и поинтересовался его причиной. Пристав сообщил, что вот уже несколько дней горожан беспокоит какой-то праздношатающийся барабанщик, призывающий барабанным боем подавать ему милостыню. Момпессон распорядился привести попрошайку. Им оказался отставной солдат Уильям Друри, бывший барабанщик, промышлявший попрошайничеством, на что, утверждал он, имеет письменное разрешение. Судья спросил паспорт и то самое разрешение, признал их фальшивыми и конфисковал у Друри самое ценное, что тот имел, – барабан, а самого Друри приказал доставить к мировому судье. Но бродяжка сознался в обмане и стал слезно просить вернуть ему главное средство пропитания – барабан. Однако судья был непреклонен: барабан Друри получит обратно лишь при условии, если полковник Эйлиф, чьим барабанщиком называл себя бродяжка, даст о нем хороший отзыв. Барабан оставили у судебного пристава, а барабанщикапод надзором полицейского, который, видимо, поддался мольбам бродяжки и отпустил его.

Примерно в середине апреля 1662 года Момпессон выехал по служебным делам в Лондон, но незадолго до этого судебный пристав, согласно распоряжению судьи, переслал конфискованный барабан ему на дом. По возвращении Момпессона 4 мая жена рассказала, что ночью их страшно напугали воры, которые столь громко стучали, что едва не разнесли весь дом. Очень скоро судья убедился, что жена если что и преувеличила, то лишь свои страхи.

Не прошло и трех суток, как ночью вновь возобновились звуки, недавно так встревожившие его домочадцев, – казалось, кто-то шумно ломится в дом! Раздавались очень громкие стуки в двери дома и вне его. Судья оставил постель и, взяв пару пистолетов, пошел на разведку. Он открыл дверь, в которую стучали особенно сильно, однако за ней никого не было. Тут же услышал стуки в другую дверь, открыл и ее, обошел весь дом и вокруг него, но никого и ничего подозрительного не заметил. Между тем звуки не смолкали, но теперь слышались глухие удары и какой-то странный шум. Когда же Момпессон вновь оказался в постели, уже на крыше дома раздались звуки как бы топания и барабанного боя. Они продолжались довольно-таки долго, но постепенно стихли. В последующие дни стуки и барабанный бой громкими ударами и частой дробью раздавались не раз и продолжались по пять ночей подряд с перерывом на трое суток, как бы для отдыха невидимого барабанщика. Звуки раздавались вне дома, из его наружных стен, более чем наполовину обшитых досками. Они всегда начинались только тогда, когда семья ложилась спать, будь то рано или поздно. Так продолжалось примерно месяц.

Затем звуки «вошли» в дом и стали раздаваться в комнате, где хранился конфискованный барабан. Они возникали четыре-пять раз в неделю, спустя полчаса после того, как все уже были в постели, и продолжались почти два часа. Все начиналось с того, что слышались звуки как бы проносившегося над домом вихря, потом слышался барабанный бой, как при снятии караула. В той комнате странности длились два месяца, и судья специально ночевал в ней, чтобы самолично все видеть и слышать. В начале ночи шум был очень громок, но по прошествии двух часов постепенно затихал.

Примерно с середины июля необычные звуки стали слышаться и в других комнатах дома, к тому же к старым прибавились новые: казалось, сыплется на пол горох, кто-то пилит по дереву, проносится табун лошадей.

Потом наступил трехнедельный покой – как бы для того, чтобы жена Момпессона успешно разрешилась от бремени и успела оправиться после родов. Вслед за этим любезным, как выразился Гленвиль, перерывом бесовство, как бы наверстывая упущенное, разразилось со страшной силой и принялось мучить и преследовать младших дочерей судьи, что началось с сентября. В детских кроватках, в присутствии домочадцев и посторонних лиц, раздавались столь мощные удары, что люди дивились, как они не разлетались в щепы. Если же к ним прикладывали руки, удары замолкали, но кровати начинали трястись с бешеной силой. Целый час подряд стуками выбивало, как на барабане, разные военные мелодии – «зорю», «круглоголового» и другие армейские сигналы, не хуже полкового барабанщика. Потом под матрацами начиналось царапанье, будто железными когтями. Все это выгоняло детей из постелей, сопровождало из комнаты в комнату и первое время упорно преследовало только их.

В доме была светелка, где пока ничего необычного не наблюдалось, туда и перевели детей. Средь бела дня их уложили спать, но не тут-то было: едва они очутились в постели, как все началось вновь.

Утром 5 ноября, когда шум в комнате с детьми стал особенно сильным, слуге показалось, что лежавшие там две доски задвигались, и он произнес вслух: «Дай мне эту доску». Одна из них вдруг сама собой приблизилась к нему на ярд. Ободренный успехом, он сказал: «Этого мало, пусть она придвинется так, чтобы я смог взять ее в руки», – и доска приблизилась почти к самым его ногам. Так она по его требованию двигалась туда-сюда раз двадцать, пока судья не пресек столь непозволительную вольность. Все это было днем и на глазах множества собравшихся. Наутро в той комнате чувствовался очень едкий запах серы…

Вечером же в дом судьи пришел пастор Крэг с подкреплением в лице соседей. Священник и домочадцы «нехорошего» дома, преклонив колена у постели детей, где стуки выбивались особенно громко, стали молиться. На это время стуки оставили детей и перешли в светелку, но немедленно возвратились на прежнее место, едва закончилась молитва. И тут произошло поистине чудо: на глазах у всех пошли гулять стулья, и все, что могло двигаться, тут же пришло в движение. У детей сорвало с ног и перебросило через головы башмаки. Одновременно брус, вырванный из кровати, был запущен прямо в священника и задел его по ноге, но мягко, будто клок шерсти. Все удивились, когда пущенный со страшной силой брус остановился точно там же, где упал, ни на волос не сдвинувшись с места.

Заметив, что преследованиям в основном подвергаются младшие дочери, судья перевел их в дом соседа, а старшую, лет десяти, поместил в своей комнате, где уже с месяц было спокойно. Но как только девочка легла спать, все возобновилось. Барабанный бой и разные другие звуки раздавались три недели. При этом заметили, что если выстукивать или попросить исполнить какой-либо мотив, он с ходу и в точности воспроизводился барабанным боем. Однако по случаю приезда гостей в тот дом, где временно жили младшие дочери, их пришлось оттуда забрать и поместить в гостиной, где раньше было спокойно, но преследования настигли детей и там: на этот раз их только дергало за волосы и ночное белье.

Временами, правда, раздавались столь громкие удары, что их было слышно даже в поле – на значительном расстоянии от дома, а некоторые соседи, жившие в миле от судьи, просыпались от страшного грохота. В самом же доме слуг иногда что-то приподнимало и опускало вместе с кроватями, но как-то уж слишком осторожно. Иной раз им на ноги ложилось что-то очень-очень тяжелое…

В конце декабря 1662 года барабанный бой раздавался редко, а однажды послышался звук, похожий на звяканье монет. Предположили, что он был следствием разговора матери судьи с соседом, который накануне рассказывал о феях, приносящих в дом деньги. На это мать ответила, что было бы неплохо, чтобы и им принесли денег в виде компенсации за свалившиеся напасти. А на следующий вечер соблазнительный звон монет раздавался уже по всему дому. Самих же монет, однако, не обнаружилось.

С тех пор громкость звуков уменьшилась, а преследования преобразовались в шутовские и менее беспокойные проделки. С начала января 1663 года это, прежде чем войти в дом, нередко гудело в камине. А однажды вечером появились огоньки. Один из них, голубоватый и мерцающий, проник в комнату судьи, вызывая как бы одеревенелость в глазах. Как только огонек исчез, послышались шаги, будто кто босой поднимался по лестнице. Пять-шесть рая огоньки возникали и в детской, где, по словам служанок, двери открывались и закрывались сами собой раз десять. Когда они открывались, возникал шум, причем такой, будто в комнату вошло человек шесть. Было слышно, как некоторые из них невидимо перемещались по комнате, а одежды других шуршали, как шелковые.

Внезапно свалившиеся напасти Момпессон и его друзья почти с самого начала приписывали тайным козням барабанщика Уильяма Друри, который сумел заручиться поддержкой нечистой силы. И вот как-то раз, когда вечером в доме собралось особенно много желающих послушать стуки и они начались, один из гостей произнес: «Сатана! Если тебя наслал барабанщик, стукни три раза». В ответ раздались три отчетливых удара, и наступила тишина. Тот же человек трижды стукнул рукой, ожидая, что, как обычно, в ответ последуют три стука, но их все не было. Желая еще раз убедиться, что его правильно поняли, он несколько изменил задание и попросил, в подтверждение того, что напасти насланы Уильямом Друри, стукнуть не три, а пять раз, а затем замолкнуть до утра, что и было исполнено.

Напасти все продолжали удивлять обитателей дома и посетителей своим неистощимым разнообразием: громкие крики «ведьма!», «ведьма!»; барабанный бой в воздухе посреди комнаты, когда ничего не было видно; внезапный сильный жар в нетопленой комнате в холодное время года. Видели даже поднятый в воздух барабан, при этом он издавал громкие бухающие звуки. Содержимое ночных горшков нередко обнаруживалось в кроватях. А однажды одна из задних ног лошади самого Момпессона оказалась столь крепко затиснутой в ее рот, что несколько человек с трудом вытащили ее с помощью рычага. Слышалось царапанье и пыхтенье, чувствовался неприятный цветочный запах – в самый разгар холодной и на редкость суровой зимы. Библия матери судьи как-то была найдена в золе, она лежала страницами вниз. Момпессон, подняв ее, заметил, что книга была раскрыта на третьей главе Евангелия от Марка, где упоминается сам Вельзевул…

В конце января – начале февраля 1663 года «нехороший» дом посетил Гленвиль. Вот что он там наблюдал: «При мне это досаждало детям как раз в то время, когда они ложились спать… Поднимаясь по лестнице, я слышал какое-то странное поскребывание, а когда мы вошли в комнату, заметил, что это было как раз позади валика, подкладываемого под подушки детской кровати… Царапанье было такое сильное, какое только возможно сделать длинными когтями… В кровати лежали две маленькие скромные девочки, примерно семи и одиннадцати лет. Я видел их ручки, лежавшие поверх одеял, так что они никак не могли издавать звуки, которые слышались за их головами. Так как мне сказали, что он может подражать всякого рода звукам, то я, ради опыта, попробовал поцарапать несколько раз по простыне – пять, семь, десять раз подряд, – и все это было воспроизведено с остановкой после каждого повтора. Я осматривал под кроватью и позади, поднимал одеяла и простыни, ощупывал валик, обстукивал стену за кроватью – словом, я проделал все возможное, чтобы только убедиться, не было ли тут какой-нибудь проделки или естественной причины; то же самое сделал и мой коллега, но мы ничего не могли обнаружить… После царапанья, которое продолжалось около получаса или более, это перешло в середину постели, под детей, и тут стало пыхтеть очень громко, подобно запыхавшейся собаке. Я положил руку на это место и почувствовал, что постель приподнимается к моей руке, как если бы кто-нибудь изнутри подталкивал ее… Это пыхтение было до того сильно, что производило весьма заметное сотрясение комнаты и окон… В то время, как слышалось пыхтение, я случайно увидел, что в холщовом мешке, висевшем у другой кровати, как будто что-то шевелится. Думая, что это крыса или мышь, я схватил мешок одной рукой за верхний конец, а другой прощупал его сверху донизу, но ровно ничего не нашел. Поблизости никто не стоял, так что шевелить мешок было некому, да если бы и было кому, то, во всяком случае, никто не мог бы произвести именно такого рода движение, которое, казалось, происходило изнутри, как бы от шевеления какого-нибудь живого существа».

По завершении исследования Гленвиль пришел к таким выводам: «Я вполне убедился, убежден и поныне, что эти звуки – дело какого-либо демона или духа… тут было нечто необычайное, нечто такое, что у нас принято называть сверхъестественным». Он уехал, сетуя на то, что собственная его лошадь заболела на обратном пути и через несколько дней пала.

А барабанщика Уильяма Друри, похоже, подвел длинный язык. Он с марта 1662 года был на свободе, но попался на воровстве и с конца ноября или начала декабря 1662 года сидел в тюрьме. Там его как-то навестил земляк. Барабанщик поинтересовался, какие новости на воле, но знакомый ответил, что там вроде бы все по-старому.

«Как так, – переспросил Друри, – а разве ты не слышал о барабанном бое в доме одного джентльмена, который живет в Тедворте?»

«Ну, об этом-то все говорят», – ответил посетитель.

«Это моя работа, – неожиданно признался заключенный, – и я не оставлю его в покое до тех пор, пока он не заплатит за конфискованный барабан».

Земляк бродяжки конечно же поделился новостью с друзьями и знакомыми. Так признание Друри достигло ушей судьи, который уже давно сжег барабан в чистом поле, надеясь заодно избавиться и от дьявола, но не тут-то было, и Момпессон принялся за того, кто, по собственному признанию, все это напустил. Прежде всего судья навел о нем справки, подтвердившие его наихудшие опасения: бродяжка много болтал о каких-то книгах, будто бы полученных от некоего старика, слывшего за чародея. (В истории многое повторяется. Так, тот самый Сидоров, который подозревал соседку в колдовстве, нашел-таки некоего «деда», и тот 21 февраля 1989 года подтвердил ему, что так оно и было, добавив при этом: «Кажется, у соседки есть какая-то черная книга. Вот она и болтает по ней». Сидоров уточняет: «Можно верить. Она мужа своего загнала в петлю. Он повесился. Так говорили мне об этом».) Друри четыре года служит в армии Кромвеля, но, вернувщись к мирной жизни, нигде не работал, а ходил по деревням: показывал фокусы, демонстрировал ловкость рук, прыгал через обручи, в общем, жил, как говорится, в свое удовольствие, благо возраст, похоже, позволял. Однако попался на краже поросят. К тому же теперь ему предстояло сразиться со своим главным обидчиком – судьей, который достаточно серьезно воспринял столь опрометчивое признание заключенного. «Если его слова будут доказаны, – писал Момпессон, – они обернутся для него самыми тяжкими последствиями».

Однако Друри сидел в тюрьме другого города и к тому же обвинялся по статье о воровстве, что создавало для Момпессона некоторые трудности в привлечении того еще и к ответственности за предполагаемое колдовство. В начале апреля 1663 года суд приговорил барабанщика, как вора и бродягу, к ссылке. 10 апреля 1663 года его, вместе с другими заключенными, погрузили на баржу для доставки на судно, следующее в Бристоль. Однако Друри ухитрился освободиться от оков, прыгнуть за борт и доплыть до берега, но, прежде чем прибыть на место постоянного жительства – а оно у него все-таки было и располагалось в том же графстве Уилтшир, – он как-то исхитрился купить новый барабан. К несчастью для бродяги, в это же время поблизости оказался Момпессон. Услышав о возвращении Друри, судья тут же распорядился арестовать его.

Момпессон возбудил против Друри уголовное дело по статье 12 Закона о колдовстве, принятого в 1604 году. По ней привлекались подозреваемые в этом черном деле. Суд состоялся быстро – в середине апреля 1663 года. Большое жюри склонялось к признанию Друри виновным в колдовстве, поскольку вынесло решение предать его суду, малое же, то есть собственно суд, вынесло, правда не без некоторых трудностей, оправдательный приговор, признав участие подсудимого в свалившихся на дом Момпессона напастях недоказанным. Однако сам факт необыкновенных явлений был удостоверен на суде рядом свидетелей, которые дали показания под присягой, что видели и слышали следующее: «Движение кресел, стульев и других предметов без всякого к ним прикосновения, звуки барабанного боя в воздухе, над домом, в светлые ночи, без видимого в том участия кого бы то ни было, сотрясение пола и самых массивных частей дома в совершенно тихие ночи и много других вещей того же характера».

О дальнейшей судьбе барабанщика история умалчивает, о Тедвортском же барабанщике люди помнят до сих пор.

Как бы то ни было, но судебный процесс вывел тедвортского барабанщика на новый виток популярности. Многие приезжали в Тедворт специально в надежде лично засвидетельствовать необычное. Некоторые возвращались удовлетворенными, другие нет. Даже король направил к Момпессону двух придворных, лорда Фелмута и лорда Честерфилда. Но члены этой высочайшей комиссии сделали типичную при подобных проверках, однако роковую для репутации судьи ошибку: они пробыли в «нехорошем» доме недолго, лишь один вечер, а он, к несчастью, оказался на редкость спокойным. Это позволило членам комиссии доложить королю, что они «не видели и не слышали ничего необычного».

Гленвиль отлично понимал ошибочность отрицательного заключения лордов: «Не надо забывать, что деления происходили не постоянно, а с перерывами, иногда на несколько дней, а то и недель, так что затишье во время пребывания придворных могло быть случайным». Он сравнивает логику лордов с умозаключением одного испанца, который, пробыв в Англии шесть недель при пасмурной погоде, пришел к рыводу, что в той стране вообще нет солнца…

Тем не менее многие с торжеством восприняли вывод комиссии как полное опровержение фактов. Среди них были и злостные скептики, и те, кому так и не удалось соприкоснуться с необычным во время посещения дома судьиведь полтергейсту действительно свойственно протекать с перерывами, когда бы он ни пакостил – во времена Гленвиля или в наши дни. Скептики же, естественно, во всем усматривали обман. Если бы это было действительно так, то какой интерес мог бы в том иметь Момпессон? Никакого, отвечает Гленвиль и поясняет: «От напастей страдало его доброе имя, его состояние, дела и общее спокойствие семьи. Не признающие духов и чародейства считали его обманщиком. Многие другие в выпавших на долю судьи злоключениях видели Божью кару за какое-то особо дурное или нечестивое деяние. Таким образом его имя постоянно подвергалось всяческим пересудам, недвижимость, имущество и состояние в целом страдали от постоянного наплыва толп любопытных, от неизбежного отвлечения от собственных дел, от страха, наводимого всем этим на слуг, из-за чего он с трудом находил соглашавшихся служить в его доме. Если же к этому добавить вечно тревожное состояние семьи, преследования детейих запугивание, подкидывания, нарушения сна и покоя во всем доме, то мало разумного в предположении, что весь этот якобы обман подстроил Момпессон, который сам же более, чем кто-либо, и пострадал».

К тому же, считает Гленвиль, во всей этой истории засвидетельствованы проявления, которые уж никак нельзя подделать или объяснить обманом: «Самопроизвольное движение досок и стульев; барабанный бой посреди комнаты и в воздухе, когда не было видно ничего стучащего; внезапный сильный жар в нетопленой комнате суровой зимой; царапание и пыхтение, сильные стуки в кроватях и их сотрясение без всякой очевидной причины».

Вот какими примечательными и столь современно звучащими словами философ завершает свой рассказ о тедвортском барабанщике: «Факты эти настолько необычайны, что нельзя не признать в них действия какого-то невидимого необыкновенного деятеля, а потому и доказательства существования духов, иногда столь заметно вмешивающихся в наши дела. Кажется, это доказано достаточно ясно, ибо все происходило не в невежественный век, не среди дикарей, и свидетелями были не два и не три человека, не душевнобольные и не суеверные, да и рассказывали они не корысти или интереса ради. Случившееся не было делом ни одного дня, ни одной-единственной ночи или мимолетным явлением привидения. Напротив, это происходило вблизи и недавно, гласно и часто, длилось свыше года, было засвидетельствовано массой компетентных, свободных от предрассудков людей и, наконец, возымело место в веке пытливом, неверующем! Сказанного, кажется, достаточно, чтобы мог убедиться каждый некичливый, толковый ум».

Однако либо кичливых, бестолковых умов оказалось больше, либо уж такова сама природа человека, но страсти, вызванные чудесами в доме судьи, продолжали бушевать и после того, как исчезли вызвавшие их причины, то есть будоражащие воображение необыкновенные проявления полтергейста. Прошло десять лет после начала событий, и молва стала приписывать их обману, будто бы в конце концов обнаруженному и признанному самим Момпессоном. 9 ноября 1672 года судья в письме к Гленвилю дал четкую оценку распространившимся слухам: «Доктор Пирс, с которым я случайно встретился у сэра Роберта Баттона, передал мне содержание Вашего разговора с лордом Р. относительно бывших у меня беспокойств и преследований. Ввиду занятости ограничусь, со своей стороны, несколькими фразами.

В последнее время мне очень часто задают вопрос: правда ли, будто я уже сознался Его Величеству или вообще кому-то, что вся моя история объяснилась простым обманом? На то я даю и буду давать всегда, до последнего дня моей жизни, один ответ: что я налгал бы на самого себя и нарушил бы свою присягу, .если бы признал обман там, где его не было и, по моему разумению, не могло быть, как я показывал это на суде, вместе с местным пастором и двумя другими свидетелями, людьми несомненно добросовестными, поддерживая свою жалобу на барабанщика. Верят или не верят этому люди, мне безразлично, лишь бы Бог оградил меня в будущем от такой напасти».

Еще при «жизни» тедвортского барабанщика, как и в случае с нашим Барабашкой, о нем стали складываться легенды, вовсю заработало устное народное творчество. До наших дней дошла баллада «Чудо из чудес» неизвестного автора, напечатанная в 1662 году. Скорее всего, она была издана в конце года, судя по тому, какие события и явления в доме судьи в ней описаны, причем с большой точностью. То, что происходило в 1663 году, в балладе не отражено. А то, что отражено, до мельчайших подробностей совпадает с имеющимися документальными свидетельствами о тех давних событиях.

В начале восемнадцатого века английский драматург Джозеф Аддисон вдохновился идеей написать пьесу, основанную на материале тех происшествий. В 1716 году он воплотил свой замысел в комедии «Барабанщик, или Беспокойный дом». Однако она не имела успеха и выдержала только три представления. И, наконец, в 1936 году английская поэтесса Эдит Ситуэлл опубликовала поэму «Барабан», сюжет которой опирается на свидетельства Гленвиля.

Как бы то ни было, но случай тедвортского барабанщика английские исследователи полтергейста считают классическим и продолжают находить все новые и новые документальные подробности этого происшествия. Большинство из них отражено в книге А. Гоулда и А. Корнелла «Полтергейсты», опубликованной в Лондоне в 1979 году, и в монографии Г. Прайса «Полтергейст над Англией», изданной в 1945 году.

О давнем полтергейсте в Тедворте англичане не забыли до сих пор. Будем ли мы столь же долго помнить о событиях в Лихоборах, или память о них останется лишь в исполняемом со сцены бедовом куплете, покажет будущее.

Происхождение термина. Уважаемые читатели, если вам встретится утверждение, что термин «полтергейст» «впервые появился в немецко-английском словаре Кэсселля в 1965 году», не верьте этому! Здесь все неверно, за тем исключением, что в Новом немецком словаре Кэсселля 1965 года издания слово «полтергейст» действительно присутствует. Версия же о том, что оно именно в нем появилось впервые, целиком лежит на совести известного читателю В. Т. Исакова, выдвинувшего и гипотезу о «колдовской» природе самого феномена.

Свою «кэсселлевскую» версию Исаков обнародовал в 1987 году в двух популярных и в одном специализированном издании, после чего она стала всеобщим достоянием. И хотя я указывал ему на ее ошибочность, Виктор Трофимович в статье о полтергейсте, опубликованной в первом номере журнала «Парапсихология и психофизика» за 1994 год, все оставил по-старому.

В обоснование своей версии Исаков ссылается на книгу «Руководство по парапсихологии» (Нью-Йорк, 1977). В ней содержится статья «Полтергейсты» самого известного в США исследователя феномена У. Ролла. Она начинается с такой фразы: «Когда вы ищете слово «полтергейст» в Новом немецком словаре Кэсселля (Беттеридж, 1965), вы находите его в словарной статье под заголовком «полтерабенд». Взятое в скобки означает фамилию издателя и год издания этого словаря. Но отсюда отнюдь не следует, что в данном словаре термин «полтергейст» появился впервые в мире. Кстати, и сам Ролл в той статье этого никоим образом не утверждает. Он обращается к словарю Кэсселля лишь затем, чтобы показать некоторое сходство значения слов «полтергейст» и «полтерабенд»: последнее означает вечеринку накануне свадьбы, когда молодые приглашают друзей и бурно прощаются с прежней жизнью: бьют на счастье бокалы, старую глиняную посуду и вообще поднимают большой шум. Глагол полтерн означает «стучать, громыхать, шуметь, браниться». Все это, замечает Ролл, свойственно и полтергейсту, вовремя буйства которого также нередко бьются тарелки и бокалы, производится много шума – раздаются удары и стуки, иногда передвигается и даже опрокидывается мебель. В общем, почти как и при полтерабенде.

Как бы то ни было, но странный феномен, ныне именуемый полтергейстом, действительно долгое время не имел общепринятого названия, а то, что при этом происходило, приписывалось проделкам нечистой силы в лице, например, демона, дьявола, а то и самого сатаны. Считалось, что подобные злые духи способны досаждать человеку как сами по себе, так и при содействии злых волшебников, колдунов, чародеев и иных подобного рода умельцев.

Кому бы или чему бы ни приписывали такие происшествия или проделки, но люди, во всяком случае наиболее проницательные из них, в конце концов не могли не признать эту жуткую и темную реальность. Однако то была лишь одна сторона дела. Другая же заключалась в том, как всему этому противостоять, для чего надо знать врага. Так родилась демонологияучение о демонах, или злых духах, якобы творящих все эти несусветные безобразия, иногда делающие жизнь людей совершенно невыносимой.

Ученый иезуит Мартин Дель Рио в книге «Исследования в области магического», изданной в 1599 году, выделил и описал восемнадцать классов демонов. Для нас наибольший интерес представляет шестнадцатый, представители которого, по словам Дель Рио, в известное время и в определенных местах или домах вызывают суету, треволнения и потрясения, о чем пишут как старые, так и современные ему, указывает ученый иезуит, авторы. Эти демоны бросают камни, вышвыривают людей из кроватей, стучат и громыхают, но не наносят человеку телесных повреждений. Однако чтобы бросать камни или совершать нечто подобное, вообще-то говоря, замечает Дель Рио, требуются руки или иные органы, но схоласты пока не пришли к согласию по этому вопросу. Сам же он склонен разделять мнение тех, кто считает, что демон, реально находясь в данном месте, волевым усилием приводит в движение воздух, а уже тот – камень или что-либо еще.

Как бы то ни было, но демоны шестнадцатого класса имеют одно явное отличие от остальных: они все еще продолжают нам досаждать. Правда, сейчас это называется полтергейстом, однако же людям от этого не стало легче.

Слово «полтергейст» – немецкого происхождения и переводится как «шумный (шумливый, шумящий) или озорной дух». Оно стало весьма популярно в Германии времен реформации благодаря трудам основателя протестантизма Мартина Лютера (1483 – 1546). В них он использовал слово «полтергейст» для обозначения демонов, которые отличаются особо шумным и разгульным поведением.

Возможно, слово «полтергейст» в его современном смысле – как термин, обозначающий строго определенный класс аномальных явлений, – в немецком языке впервые было употреблено в 1714 году в связи с описанием бурной вспышки феномена в доме и лаборатории некоего Бертольда Герстмана из Дортмунда, что началась 5 мая 1713 года и окончилась через двадцать пять дней. Внезапно на дом обрушился град камней, которые становились видны лишь на завершающей стадии полета. Затем в лаборатории была перебита вся стеклянная посуда. Далее пошли поломки и самодвижения различных предметов домашнего обихода, слышались голоса. В последний день одежда младшего сына хозяина дома оказалась разорванной в клочья. Сам же Герстман записывал необычные события в дневник и в следующем году издал книгу «Явления духов и полтергейстов в Дортмунде». Уже одно ее название показывает, что автор делает четкое различие между обычными духами, которые иногда принимают образ привидения, и полтергейстами, то есть шумными духами.

Слово «полтергейст» в английском языке приживалось очень долго и спустя некоторое время после укоренения даже стало как бы международным. Но случилось это нескоро. Согласно Краткому Оксфордскому словарю 1947 года издания, в Англии это слово впервые было использовано в 1838 году, но не в специальной, а в художественной литературе; его значение толкуется как «дух, который сообщает о своем присутствии шумами; шумный дух».

Заслуга введения слова «полтергейст» в его современном значении в английский язык принадлежит писательнице Кэтрин Кроув, чья знаменитая книга «Ночная сторона природы, или Духи и духовидцы» (Лондон, 1848) стала бестселлером середины прошлого века. В ней часто используется это слово – оно даже введено в название главы: «Немецкие полтергейсты». Кроув первой выделила этот особый тип аномальных проявлений как отличный от всех других, со своими, только ему присущими характеристиками.

Однако прошло свыше шестидесяти лет, прежде чем слово было официально узаконено в английском языке – ведь оно отнюдь не сразу стало популярным, да и долгое время писалось то раздельно (полтер гейст), то через дефис (полтер-гейст), то слитно. Его все чаще начинают использовать в последней трети прошлого века. Например, Э. Тэйлор в известной книге «Первобытная культура» (Лондон, 1871) обсуждает (в приложении к верованиям древних) вампирическую природу феномена: «Вампиры проявляются по типу полтергейста или стукача». С 1882 года, когда стали выходить «Журнал» и «Труды» английского Общества психических исследований, в которых статьи и исследования о полтергейсте печатаются и в наши дни, это слово начали использовать все чаще и чаще. Но все же то были узкоспециальные издания, термин не получил более широкой известности, а потому не был упомянут даже в Стенфордском словаре англизированных слов 1902 года издания. Однако в Оксфордском словаре английского языка выпуска 1910 года слово «полтергейст» уже есть. Таким образом, оно именно тогда и было официально введено в английский язык. В следующем году вышел очередной том одиннадцатого издания Британской энциклопедии со статьей «Полтергейст», лучшей из всех написанных когда-либо об этом феномене. Ее автор – Эндрю Ленг. «В слове «полтергейст» явление приписывается действию духа – старое популярное объяснение всех оставшихся без объяснения явлений», – мудро заметил он…

Но тогда термин так и не стал достоянием английской общественности. Английский психоисследователь У.Баррет в изданной в том же 1911 году книге «Исследования в области человеческой психики», переведенной на русский язык три года спустя, писал: «В английском языке нет точного термина для обозначения немецкого понятия Poltergeist, и обыкновенно оно переводится словом hobgoblin – домовой».

Чтобы слово приобрело общенациональную известность, требовалось некое исключительное событие, с ним связанное. Оно произошло в 1926 году, когда Гарри Прайс, журналист и известный английский охотник за духами и привидениями, привез в Лондон тринадцатилетнюю Элеонору Цугун, румынскую девочку, чье имя тогда гремело по всей Европе благодаря всюду преследовавшему ее полтергейсту, который весьма наглядно демонстрировал свой гнусный характер, в том числе и на глазах исследователей. После ряда публикаций Прайса о случае Элеоноры Цугун слово «полтергейст» в британской прессе стало столь же популярным, как и имя Барабашка в советской шестьдесят два года спустя. Прижившись таким образом в Англии, оно стало со временем проникать и в англоязычные страны, прежде всего в США, где впервые попало в печать еще в 1852 году. Однако потребовалось почти столетие, прежде чем термин укоренился и по другую сторону океана. И наконец в середине текущего века слово «полтергейст» становится законной принадлежностью средств массовой информации как в Англии, так и в США и все более и более проникает в другие языки мира. Со временем оно приобрело поистине международный характер, и в наши дни его как бы чураются разве что в Германии, но тому есть весьма уважительная и психологически вполне понятная причина.

В самом деле, в любом цивилизованном обществе вера в духов всегда считалась и считается признаком дурного тона. Чуждое любому ненемецкому уху слово «полтергейст» ныне воспринимается просто как вполне определенное понятие, широко известное в наши дни и потому не требующее расшифровки. Любой образованный человек, в чьих устах это слово прозвучало, конечно же знает, что оно означает «шумный дух», но если он не немец, то как бы абстрагируется от его буквального смысла. Немцы же, для которых это слово родное, не в силах отстраниться от его истинного значения и потому, как нация, принадлежащая к цивилизованной части человечества, избегают употреблять слово «полтергейст», дабы не давать оснований для подозрений, что они якобы верят в духов, тем более шумных. Но ведь как-то же надо это называть! И немцы с честью вышли из положения, использовав в качестве синонима слово «шпук» (Spuk). Оно имеет два значения: привидение, призрак и – шум, гвалт, причем с элементами как бы некоторой чертовщин ки.

Несмотря на то что слово «полтергейст» успешно прижилось и в США, американские парапсихологи все же продолжают испытывать некоторую стеснительность при его употреблении, введя равноценное с их точки зрения словосочетание «периодически повторяющийся самопроизвольный психокинез». Однако такое нововведение не совсем удачно, поскольку полтергейст не исчерпывается только психокинетическими проявлениями.

В русском языке слово «полтергейст» также приживалось очень долго. Впервые оно было напечатано, скорее всего, в 1914 году, когда в Санкт-Петербурге была издана уже упоминавшаяся книга У. Баррета. Однако оно не прижилось, и главным образом потому, что еще примерно с восьмидесятых годов прошлого века феномены полтергейста стали называть самопроизвольными медиумическими явлениями, благодаря их сходству с теми, что наблюдаются во время спиритических сеансов.

После 1917 года в СССР феномен долгое время вообще никак не называли, что тем не менее нисколько не мешало ему досаждать советским людям. Прошло шестьдесят восемь лет, прежде чем слово «полтергейст» вновь было напечатано на русском языке – в третьем номере переводного, но малотиражного периодического издания США «Труды Института инженеров по электронике и радиотехнике» за 1982 год. Оно несколько раз было использовано в обширной обзорной статье Р. Джана «Нестареющий парадокс психофизических явлений» (в оригинале парапсихологических, но редакция сочла это слово неприемлемым). Однако ставшая известной только узкому кругу специалистов статья осталась не замеченной широкой общественностью.

Честь введения слова «полтергейст» в русский язык, подобно тому, как это было в английском, также принадлежит журналистам. Всеобщее распространение термин получил с 26 мая 1987 года. – после публикации в газете «Известия» статьи Л. Ивченко и Н. Лисовенко «Енакисвское «диво». Что о нем думают ученые». С тех пор слово «полтергейст» стало часто использоваться в средствах массовой информации и прочно вошло в нашу лексику.

В англо-русских словарях этому слову присвоено два значения: привидение (призрак) и домовой, что отнюдь не исчерпывает его смысл и вместе с тем заставляет использовать слова, которые не всякое общество воспримет благосклонно, будь они произнесены или напечатаны. Именно вследствие подобных причин в других языках данное слово оставлено без перевода, а в немецком используется синонимическое шпук. Ведь на всех языках, кроме немецкого, весьма респектабельно прозвучит такое, например, название статьи о феномене: «Психофизическая модель полтергейста» (В. Т. Исаков, 1987). Но «Психофизическая модель домового» уже режет слух…

На что способны шумные духи. В статье о полтергейсте, напечатанной в одном из номеров американской газеты «Бостон пайлот» за 1852 год, утверждается, что шумные духи, проникнув в дом и перевернув там все, что ни есть, вверх дном, способны за час сотворить такое, что тысяча обезьян едва ли наворотит за день. И это вовсе не преувеличение, даже если я буду опираться на собственный опыт пребывания в некоторых «нехороших» квартирах, взятых штурмом невидимыми проказниками. А если к этому добавить свидетельства пострадавших от нашествия шумных духов в разные времена и в разных странах, тем или иным образом запечатленных в памяти человечества, картина станет еще более выразительной. .Однако, к счастью, шумные .духи редко буйствуют столь круто. Наш Барабашка, в отличие от тедвортского барабанщика, лишь на вторые сутки стал до неприличия нагло и шумно ломиться в девичью комнату, но перестал безобразничать и старался казаться благовоспитанным после того, как наладил контакт с девушками. Правда, он тем не менее резко изменил их судьбу. Тедвортский же барабанщик, с которым так и не удалось договориться, помимо ощутимых материальных убытков и прочих весьма неприятных издержек, наградил судью плохой репутацией, долгое время серьезно осложнявшей жизнь по всем признакам в высшей степени добропорядочного человека. В обществе, склонном верить в происки нечистой силы, семьи, на которые обрушился полтергейст, в сознании окружающих остаются отмеченными печатью самого сатаны. Это если говорить об отдаленных последствиях внимания феномена к человеку.

Не легче приходится и тогда, когда шумные духи непосредственно творят свои черные дела. Людей прежде всего пугает внезапность и загадочность свалившихся на их головы напастей, противоречащих здравому смыслу и жизненному опыту. Они с большим трудом осознают реальность происходящего, первое время не верят самим себе и лихорадочно ищут хоть какое-то естественное объяснение невероятным происшествиям, но все предположения вскоре отпадают: все происходит само собой, без какого бы то ни было приложения рук человеческих. Но ведь этого не может и не должно быть! Соседи, знакомые, любопытствующие, наконец, официальные власти считают точно так же и начинают, вместо того чтобы хоть как-то помочь семье, подозревать ее в обмане и искать его мотивы. Время идет, но ни обмана, ни скрытых мотивов не обнаруживают. А явление между тем выкидывает одно коленце за другим, каверзу за каверзой, да так искусно, что и самые большие скептики впадают в глубокое раздумье. Однако же на этапе разбора полетов проявляют твердость, утверждая, что обман просто-напросто так и не удалось доказать. Если же удалось, что тоже бывает, то все с чистой совестью списывается на обман со всеми крайне отрицательными для семьи последствиями (Обычно после начала вспышки, когда кто-либо из членов семьи, уже зная, как это происходит, во время нежелательного затишья имитирует для членов комиссии какое-нибудь явление, например что-либо незаметно бросает или подбрасывает, и бывает схвачен за руку).

А явления-то происходят и впрямь диковинные. Откуда ни возьмись раздаются самые разнообразные звуки и даже человеческие голоса. Возникают призраки, иногда озвученные, вступающие в беседу. Чувствуются крайне неприятные запахи, ощущаются чьи-то невидимые прикосновения, что-то ударяет по телу, иногда накатывает невыразимый ужас, все время кажется, что рядом находится кто-то невидимый.

Начинает двигаться, переворачиваться, летать по сложным траекториям, биться, ломаться, взрываться все, что ни есть в комнате. Обнаруживаются записки с требованиями угрожающего характера. Со стен и потолков брызгают струи воды, то в одном месте, то в другом вспыхивает огонь, который не всегда удается вовремя потушить. Одежда, обувь и головные уборы прямо на человеке рвутся в клочья. Исчезают с привычных мест и оказываются в невозможных (скажем, в запертом на ключ шкафу) различные нужные вещи и предметы. Некоторые из жертв полтергейста – к счастью, относительно редко – начинают проявлять признаки одержимости. А внутри дома или комнаты вдруг неведомо как, а иногда и с битьем окон, внезапно принимаются выпадать камни, куски кирпича, гравий, уголь, грязь, земля, ветки деревьев, куски фекалий, дробь, гильзы, овощи, фрукты, банкноты, небольшие животные и много чего еще необычного. В общем, как говорится, пришла беда – отворяй ворота.

Конечно же, перечисленное выше – лишь некоторая часть творимых шумными духами пакостей. Но и в таком наборе они почти никогда не сваливаются на цас сразу. Обычно одновременно или внахлест проявляются два-три из них. Не получив желаемого результата, феномен начинает использовать все новые и новые средства воздействия на человека, имея за пазухой весьма богатый арсенал возможностей, о которых читатель будет узнавать на протяжении всей книги. Сейчас же нам предстоит познакомиться с историей феномена и его ролью в истории человечества.

ИСТОРИЯ ПОЛТЕРГЕЙСТА И ПОЛТЕРГЕЙСТ В ИСТОРИИ

Вы снова начинаете все сначала, словно только что родились, ничего не зная о том, что совершалось в древние времена.

Приведенное высказывание принадлежит древнегреческому философу Платону (427 – 327 годы до нашей эры). В нем конечно же не имеются в виду исследователи полтергейста, но оно как нельзя лучше отражает поведение людей, впервые в жизни столкнувшихся с феноменом. Им кажется, что это совершенно новое явление, не имеющее аналогов в человеческой истории. В действительности же все совсем не так.

Предыстория полтергейста. Можно достаточно смело утверждать, что сей злокозненный феномен столь же стар, как и само человечество. И это вовсе не досужее рассуждение, а вывод, основанный на те. факте, что до сих пор не известно ни одного случая, когда бы носителем полтергейста было животное. Всегда – только человек! Явление как бы «сидит» в нем, оно привязано к своему носителю и нередко следует за ним при перемене места жительства и прочих передвижениях. Ведь не зря говорится: от себя не убежишь!

Историю полтергейста, видимо, следует отсчитывать с того момента, когда в прачеловеке вспыхнула первая Божья искра, одновременно высветив и окружающий мир тьмы. Началась вековечная борьба сил тьмы и сил света, противостояние добра и зла. На чьей стороне оказались полтергейсты, вряд ли надо разъяснять.

Мы почти ничего не знаем, как протекали вспышки полтергейста в те далекие времена. Почти – потому что знаем, как это происходит в течение последних тысячелетий, и нет оснований думать, что до этого феномен проявлялся совсем по-другому. Во всяком случае, вряд ли будет ошибочной такая картина: некое сообщество связанных семейными узами особей вида Homo sapiens – человека разумного – расположилось в удобной и уютной с их точки зрения пещере. Все они заняты пиршеством: высасывают мозговые кости оленя или с аппетитом жуют, скажем, хобот мамонта. Охота была удачной, в укрытии тепло и сухо, опасностей пока не предвидится. И вдруг на них обрушивается град камней и костей, возникающих как бы ниоткуда! Камни разрушают очаг, преследуют людей, но не наносят им телесных повреждений. Прямо в воздухе раздаются какие-то бухающие удары, из стен укрытия выворачиваются куски породы. Звериные шкуры сами собой рвутся на телах людей. Думается, реакция наших отдаленных предков на все эти ужасы вряд ли отличалась от того, что испытывали люди десятки тысячелетий спустя.

Прямые свидетельства о тех древних полтергейстах конечно же отсутствуют. Но их следы отражены в верованиях древних и запечатлены в настенной и наскальной живописи, позже – в дошедших до нас первых памятниках письменности. Мы можем не соглашаться с наивными объяснениями древних и даже высмеивать их, но никуда не деться от того факта, что среди возможностей, приписываемых злым духам, а также неприкаянным душам умерших, называется и способность творить всякие безобразия, то есть полтергейст. Позже ученый иезуит Мартин Дель Рио даже выделил особый, шестнадцатый, класс демонов, специализирующихся на подобных проказах. Однако вот ведь что любопытно: безотносительно к тому, чем или как все это объясняется, содержание самих проказ удивительно однообразно на протяжении по крайней мере нескольких последних тысячелетий человеческой истории, что говорит о проявлении одного и того же феномена. Вот тому живое свидетельство.

В 1893 году в Париже вышла в свет книга французского исследователя Г. Масперо «Исследования по египетской мифологии». В ней приводится текст и перевод фрагмента папируса, найденного прикрепленным к деревянной статуэтке в церемониальном одеянии. Послание написано древнеегипетским писцом и адресовано Кху – духу его умершей жены, госпожи Онкхари. После ее смерти, сообщает автор письма, дом «забеспокоился», а сам он подвергается «преследованиям». Несчастный вдовец вопрошает покойную, чем он заслужил такое ее к себе отношение: «Что я тебе сделал плохого, из-за чего вынужден находиться в столь ужасном состоянии? В чем я перед тобой виноват, из-за чего ты так ожесточенно на меня нападаешь? С первых же часов нашей совместной жизни и до сегодняшних дней я не имел против тебя злого умысла. Мне нечего от тебя скрывать!» В заключение автор письма клянется покойной супруге, что, когда они предстанут перед судом Озириса, правда будет на его стороне.

А вот по существу такой же, но относительно современный случайписьмо английского генерала в отставке Кэмпбелла от 27 апреля 1884 года, напечатанное в «Трудах» Общества психических исследований в конце прошлого века. Его супруга умерла в июле 1882 года. И – началось: он сообщает примерно о тридцати необъяснимых звуках, как бы специально рбращающих на себя его внимание, и о двух привидениях, тоже явно не случайно представших перед гостившим у него ребенком, кровным родственником рокойной жены, которую дитя никогда не видело. Генерал описывает безуспешные попытки обнаружить рстественную причину стуков, ударов, грохота и прочих беспокоящих его проявлений неведомой силы. В конце концов он, как и древнеегипетский писец, приходит к мысли обратиться непосредственно к покойной. Во времена генерала это обычно делали не при помощи писем, а посредством закодированных стуков, что не принципиально. И вдовец попросил вслух: «Пусть последуют три удара, если они исходят от моей умершей жены». В подтверждение раздались три грохочущих звука. Генерал был вполне удовлетворен. Видно, его половина, в отличие от супруги писца, почему-то не так уж сильно досаждала ему с того света, а потому он воспринимал ее послания как сигналы, переданные специально для того, чтобы успокоить его и убедить в правильности догадки о причине странностей в доме. Поистине, женская догика непредсказуема ни на том, ни на этом свете! Мужчины же, похоже, более последовательны: они либо вообще не подают голос из небытия, либо творят такое, что едва ли поддается описанию…

Полтергейст и общество. Как бы то ни было, но большинство зарубежных исследователей склоняются к мнению, что очень мало шансов обнаружить подробные описания вспышек полтергейста ранее начала шестнадцатого века. Во всяком случае, самые фундаментальные обзоры по истории феномена это подтверждают. Думается, сложившееся мнение связано с тем, что исследователи явления проводили поиски без опоры на первоисточникилетописи, монастырские хроники, памятники древней письменности и прочие исходные материалы. Они обращались непосредственно к книгам, авторы которых, как известно, отбирают лишь то, что служит их цели. Первая же в Европе книга, посвященная привидениям и полтергейстам, вышла лишь в 1570 году в Женеве. Она называется «Привидения и духи, являющиеся по ночам». Ее автор – священник из Тигурина Людвиг Лафатер (1527 – 1586), известный кальвинист и теолог. В 1572 году его труд был напечатан в Лондоне на английском языке; факсимильное издание вышло в 1929 году в Оксфорде. Однако автор ограничился изложением случаев, наблюдавшихся с начала века, в котором он жил.

В целом же следует сказать, что ранняя история полтергейста очень мало известна и пока почти не описана. Еще не родился исследователь, способный на такой подвиг. Возможно, это вообще не по силам одному человеку, и потребуется труд многих поколений высокообразованных исследователей, вооруженных знанием в области истории, этнографии, археографии, источниковедения, мифологии, фольклора, редких и древних языков и, само собой разумеется, искушенных во всем, что касается полтергейста. Решит ли когда-либо человечество эту очень непростую задачу, будет ли она признана заслуживающей внимания, покажет лишь время.

Однако уже сейчас можно смело утверждать, что такая работа, будь она выполнена, принесет новое знание о человеке и человечестве. Ведь, в самом деле, можно ли не обращать внимания на феномен, который сигнализирует не только о неблагополучии семьи или одного-единственного человека, но иногда и общества в целом, как это было в СССР периода перестройки, а также в предреволюционной России. Стоит ли проходить мимо того, что полтергейст, наряду с другими необычными явлениями, а также необъясненными возможностями человека, возможно, лежит в самой основе религиозных верований, а также языческих представлений о мироустройстве? И если это действительно так, то, отрицая реальность полтергейста, не удаляется ли наука от понимания истинного плана мироздания? К тому же шумные духи способны оставлять следы в сознании не только ставшей их жертвой семьи, но и целого народа. Пример тому – поговорки: русская «у черта на куличках» (отзвук московского полтергейста 1666 года), французская «это дух Орлеана» (отзвук вспышки 1533 года в Орлеане), английская «дух Кок-Лейна» (память о буйстве шумного духа в 1759 – 1762 годах в одном из районов Лондона). А полтергейст конца 1847 – начала 1848 года, разразившийся в семье американского фермера Джона Фокса, вызвал не стихавшую десятилетия всеобщую для землян эпидемию увлечения спиритизмом. Некоторые исследователи даже проводят параллели между нацистским движением и стоящими за ним темными силами полтергейстного происхождения. Если феномен способен как-то воздействовать на микросоциум или даже общество в целом, последнее просто не имеет права оставаться в стороне и не обращать внимания на фактор, возможно, как-то влияющий на его развитие. Лучше, если это будет осознано задолго до того, как разразится очередная необъяснимая психическая эпидемия регионального или всемирного масштаба. Если мы не поймем это вовремя, будет поздно что-либо предпринимать ввиду непоправимых сдвигов в сознании большинства из тех, кто поддался дьявольскому искушению и так нуждается в помощи.

Шумные духи средневековья. Большинство исследователей начинают излагать историю полтергейстов примерно с середины прошлого тысячелетия, опираясь на сведения, которые им представляются более или менее достоверными. Другие пробуют найти более ранние случаи. Возможно, самое первое из таких свидетельств принадлежит перу Тита Ливия и относится ко временам 2-й Пунической войны (218 – 201 годы до нашей эры), когда римляне однажды были до смерти напуганы внезапно обрушившимся на них градом бесчисленных камней, наряду с другими столь же странными дурными предзнаменованиями.

Иосиф Флавий в одном из своих трудов, написанных в конце первого века нашей эры (около 94 года), утверждает, что лично наблюдал, как сама собой опрокинулась чаша с водой, стоявшая в отдалении от одержимого во время исполнения над ним обряда изгнания бесов. О точно таком же явлении, связанном со знаменитым Аполлонием Тианским (жил в первом столетии нашей эры), пишет его биограф Филострат.

Все это пока были только сообщения об отдельных симптомах или проявлениях полтергейста – тех, что более всего поразили воображение очевидцев или хроникеров: камнебросание и самодвижение. О других каверзах шумных духов история до поры до времени умалчивала. Первое более или менее полное описание комплекса странных происшествий, которые можно четко диагностировать как вспышку полтергейста, приходится на 355 год. События происходили в немецком городе Бингене-на-Рейне. Ставший вдруг беспокойным дом буквально бомбардировался неизвестно откуда возникающим градом камней, что-то вышвыривало людей из кроватей, из стен исходили ужасающе громкие удары и стуки, слышимые далеко окрест.

В последующих хрониках вое чаще встречаются свидетельства о более разнообразных и изощренных проделках феномена, однако в раде случаев описания ограничиваются указанием на какой-либо один способ досаждать людям, например камнебросанием. Это не исключает других проявлений, которые по тем или иным причинам просто не были упомянуты. Двинемся дальше. В Италии один из священнослужителей, по совместительству исполнявший обязанности королевского врача, в 530 году стал жертвой «дьявольского наваждения»: в его собственном доме на него постоянно обрушивался град камней! Коллега по вере окропил дом несчастного святой водой, и камнепад исчез. Это первый дошедший до нас из глубины веков пример борьбы с полтергейстом, причем успешно закончившейся, что не всегда бывает, Вообще же в Италии за период 530 – 562 годов зафиксированы и другие сообщения о граде бросаемых в людей камней.

Многие христианские святые сетовали, что им сильно досаждали дьяволы, бросая в них каменьями или извлекая звуки из стен их келий. Однообразие жалоб, стереотипность проявлений говорит о том, что святые отцы веками и тысячелетиями сталкивались с одним и тем же явлением.

Есть сведения о вспышках полтергейста в Турции в 609 и 1100 годах, но никаких подробностей о них найти не удалось.

Примерно в 700 году шумные духи оккупировали дом английского миссионера Уиллиброрда (658 – 739) в городе Уаттенбах, Голландия. Неведомо как и кем прямо из рук выхватывались пища, одежда, другие предметы и вещи. Все это швырялось в огонь, который необъяснимо вспыхивал то тут, то там. Однажды глава семейства с супругой, утомленные борьбой с такой напастью, уснули, не в силах противиться дремоте. Свое дитя они предусмотрительно уложили между собой. Но проснулись от истошного вопля ребенка, который был брошен в пламя неведомой силой. Его удалось выхватить прямо из огня. Никто из священников так и не смог побороть это зло. Пришлось вмешаться епископу. Он прежде всего рекомендовал вынести из дома все вещи: святой отец не исключал пожара. Он прислал освященную лично им воду, велев систематически окроплять ею вынесенную утварь и сам «нехороший» дом. Тем не менее самовозгорания продолжались, огонь почему-то вспыхивал там, где стояла супружеская кровать. Он столь усердно атаковал пустой дом, что в конце концов жилище миссионера сгорело. На том же месте было выстроено другое, освящено святой водой, после чего прежние ужасы ушли в прошлое.

В 856 – 858 годах в немецком городе Кембдене, вблизи Бингена-на-Рейне, в одном из домов на его обитателей обрушивался град камней, их беспокоили громкие стуки, раздавался оглушительный шум, возникали самовозгорания. Присутствующие слышали какой-то неземной, по их мнению, голос, обвинявший священника в интригах, а прихожан – в тайных злодеяниях. Все, что предпринималось для изгнания дьявола, который только и мог, как тогда думали, творить все эти безобразия, успеха не имело. Дом в конце концов сгорел в пламени пожара.

Имеется сообщение о некоем Рудольфе из Фульды, который еще в 858 году общался с шумным духом при помощи условных стуков, что люди не раз делали и впоследствии. Но этот случай – первый из зарегистрированных подобного рода.

Известно о полтергейсте в Китае в 900 году и в Исландии в 1000-м; в последнем случае рыбы на глазах у всех громко рвались на части невидимой силой.

Следующий случай приходится на 1135 год и произошел во Франции, в городке Ле-Манс, в доме городского старосты Николя, у которого квартировал епископ Гюго. Громкие стуки и ужасающий шум пугали не только обитателей дома, но и соседей. На людей обрушивался камнепад. Из стен выламывались огромные камни, да с такой силой, что весь дом приходил в движение. Посуда и прочая кухонная утварь невидимо кем переставлялись с места на место. Сами собой зажигались свечи. Мясо, принесенное в дом, оказывалосьпосыпанным отрубями, золой или сажей. Когда жена старосты Амика приготовилась прясть, пряжу, к удивлению собравшихся, нашли намотанной вокруг лавки.

Приглашенный священник освятил дом и оградил всех крестом, после чего шумные духи сменили тактику. В течение двух ночей подряд слышался жалобный девичий голос, раздавались вздохи, казалось, идущие из самых глубин чьей-то несчастной души. Голос сообщил, что его обладательницу зовут Гранье. Вот ее первая адресованная главным образом старосте речь:

«Ах! Откуда я пришла! Из какой далекой страны, через какие бури, опасности, снежные сугробы! Какой холод и зной перенесла, прежде чем прибыть сюда! Теперь я не могу причинить всем вреда, но приготовьтесь встретить целый сонм злых духов, что уже явились сюда с тем, чтобы вредить всем. Отслужите за меня заупокойную литургию, а ты, любезная невестка, раздай ради меня одежду бедным».

Естественно, люди вступили в беседу с невидимым духом. Ему задавали вопросы о прошлом и будущем, на что получали устраивавшие спрашивающих ответы. К тому же дух по собственной инициативе высказывал разные мнения о многих лицах. Епископ, пораженный случившимся, призвал на помощь ряд искушенных в подобных явлениях людей, но дух почему-то отказался беседовать с ними. Чем все это закончилось, выяснить не удалось.

По-видимому, несколько позже шумные духи оккупировали хижину святого Годрика (умер в 1170 году), поэта двенадцатого века. Его скромное жилище осыпалось градом камней, короб с хлебом раз за разом срывался с места, целясь в хозяина, сосуд с вином, приготовленным для мессы, опрокидывался над его головой. В конце концов поэт подвергся обстрелу всем тем, что было способно взлетать в его бедной хижине.

Очень странная вспышка полтергейста имела место в 1184 году в английском городе Пембруке. Она началась в доме некоего Стивена Вирьета и позднее продолжилась в жилище Уильяма Нота. В людей неведомо кто бросал комья грязи и всякие предметы. Было похоже, что все это делается главным образом с целью оскорбить и унизить, а не для того, чтобы нанести телесные повреждения. В доме Нота на белье и одежде хозяина и гостей возникали прорехи и дыры – к великому сожалению, противостоять этой разорительной напасти оказалось нельзя, ничто не помогало. А в доме Вирьета раздавался голос, и когда люди вступали с ним в перебранку, он при всех начинал разглагольствовать, кто чем занимался чуть ли не с рождения, хотя кое-кто из обсуждаемых меньше всего хотел, чтобы о некоторых обстоятельствах их жизни знали посторонние. В конце концов прихожане пригласили священников. Когда те явились с крестом и святой водой, они тут же были невидимо кем обстреляны комьями грязи.

Примерно в 1190 году в английском городе Дегуорте, графство Суффолк, в доме сэра Осборна долгое время обитал дух, говорящий голосом маленькой девчонки. Она обьявила, что ее зовут Малекин, и рассказала, что ее мать и брат превратили их дом в постоялый двор. Они постоянно ее бранили, а потому она покинула их и осмелилась общаться с людьми.

Когда обитатели дома впервые услышали неведомо откуда звучащий голос, то были крайне озадачены и напуганы, но со временем привыкли и стали разговаривать с ним, задавая самые разные вопросы. Дух делал и говорил такое, что вызывало всеобщее удивление. Он часто требовал еду и питье, которые, будучи поставлены в условленное место, бесследно исчезали. Иногда голос принародно разоблачал тайные деяния других людей.

Дух разговаривал по-английски, на местном диалекте, но иногда и по-латыни, обсуждая с духовником хозяина Священное писание. Его было можно услышать и осязать, но не увидеть. Лишь однажды девочка, прислуживающая за столом, увидела обладательницу голоса сзади себя – то был крошечный ребенок в белом одеянии. Ранее девочка не раз упрашивала и даже умоляла говорящего духа позволить ей увидеть его, но дух не соглашался до тех пор, пока елужанка не поклялась именем Бога, что даже не прикоснется к нему.

Малекин от имени духа, как впоследствии Барабашка и другие представители этого лукавого племени, постоянно вешала «лапшу» на уши доверчиво снимавшим ей людям. Она призналась, что родилась в «Ланагаме». Как-то, рассказывала Малекин, мать ряда ее с собой в поле – пришла пора убирать урожай – и оставила на время одну. И вот тут-то какая-то фея схватила ее и унесла. С тех пор она вот уже семь лет живет среди родичей своей похитительницы. Еще через семь возвратится к людям. На ней, как и на ее подругах по несчастью, надета шапка-нецидимка…

Без малого восемьсот лет спустя другой невидимка, прозванный Барабашкой, тоже сообщил о себе – правда, не голосом, а закодированными стуками, много интересного. Он родом из Коканда, поссорился с родителями: уж больно часто они его бранили! Пришлось переселиться в Москву. Если бы не землячка Феруза, одному пришлось бы лихо, потому что ни возрастом (всего полтора года), ни ростом (всего метр двадцать) не вышел. К тому же лохматый и страшненький, но спасает невидимость. Онне человек и не домовой. Таких на земле много, но добрых, подобно ему, считанные единицы. С родителями не общается, зато побывал на других планетах, разговаривал с представителями внеземных цивилизаций. Как и Малекин, иногда правильно отвечал на вопросы, что невольно вводило людей в соблазн верить и всему остальному.

Тронемся далее. Примерно в 1212 году во французском городе Эпинале, в доме одного из его жителей по имени Гюго, в течение полугода – от Рождества и до Иванова дня (24 июня) – обитал некий дух, отнюдь не скрывавший своего присутствия. Он отличался тем, что много и подолгу разговаривал, был на редкость услужливым и никогда никому не причинял вреда. Люди видели результаты его деятельности, но ни разу – его самого. Дух рассказал, что он родом из «деревни Кликсентейн, что в семи лье (около 34 км. – И. В.) от Эпиналя.

Вот некоторые из его деяний. Однажды хозяин купил на обед рыбу. Разделывали ее обычно в саду. Из дома она исчезла, но вскоре ее нашли под деревьями аккуратно разделанной. А как-то, когда слуга не успел, ввиду крайней занятости, оседлать для хозяина коня, его распоряжение выполнил дух. Когда Гюго вздумал пустить себе кровь, он попросил дочь приготовить повязку, но та замешкалась. Дух тут же разорвал на полосы новую рубаху хозяина для перевязи. Служанка развесила в саду белье для просушки. Когда оно высохло, дух аккуратно снял его, снес в дом и сложил так искусно, как это вряд ли смогла бы сделать самая искусная хозяйка. Как бы в благодарность за услужливость дух попросил Стефана, сына Гюго, пожертвовать от его имени один пфенниг в честь покровителя города. Стефан предложил духу старый провансальский, от которого тот отказался: ему требовался новый тулузский. Когда желание духа было исполнено, монета исчезла. Следующей ночью в церкви покровителя города Эпиналя слышали, будто из нее кто-то выходил. Не тот ли добрый и услужливый дух?

Но ведь и наш Барабашка оказался весьма добрым малым: он сообщал стуком, когда закипал на кухне чайник, включал в розетку утюг, по утрам готовил девчатам бутерброды. Иногда, правда, шалил, но беззлобно: что с него, полуторагодовалого озорника, возьмешь!

Помимо случая в Эпинале во Франции в самом начале тринадцатого века отмечены еще две вспышки полтергейста, предположительно в Париже; есть сведения о буйстве шумных духов в Германии между 1260 и 1286 годами. В четырнадцатом веке зафиксировано всего два полтергейста, оба во Франции, в пятнадцатом – семь, по два в Германии, Франции и Италии, принадлежность седьмого осталась неизвестной. Из этих случаев остановимся на прогремевшей по всей Европе и даже удостоившейся папского расследования знаменитой французской вспышке 1323 – 1324 годов вблизи Авиньона, которая к тому же достаточно подробно описана в первоисточниках того времени.

17 декабря 1323 года в городке Алее, что милях в сорока от Авиньона, перешел в мир иной купец Ги де Торно. Но, как оказалось, не окончательно: что-то продолжало привязывать какую-то часть его сущности к грешной земле. В доме, где он жил и умер, стал раздаваться голос покойного! Первыми его услышали вдова и домочадцы усопшего, вскоре к ним присоединились сотни местных жителей. Слухи о необыкноренном явлении распространились по всей округе и достигли папы авиньонского Иоанна XXII (в те времена – времена великого раскола – папская власть разделилась на авиньонскую и римскую). Тот распорядился выяснить, в чем дело, и создал специальную комиссию во главе с аббатом-бенедиктинцем Жаном Гоби.

25 декабря 1323 года, в праздник Рождества Христова, брат Жан и трое монахов-бенедиктинцев, сопровождаемые более чем сотней самых уважаемых горожан, явились в дом вдовы. Председатель комиссии пишет, что поехал он с неохотой, подозревая, что встретится либо с обманом, либо с дьявольским наваждением. Чтобы исключить обман, члены комиссии тщательно обыскали дом, вплоть до чердака, сад и даже все соседние строения. В уже проверенных местах оставили наблюдать достойных доверия людей, а из дома удалили всех его обитателей, за исключением вдовы. В двух особо подозрительных помещениях – на чердаке и над комнатой, где слышался голос, – также поставили наблюдателей. Затем председатель комиссии и три ее члена, прихватив с собой некую уважаемую пожилую особу, вошли в спальню вдовы. Закрыв двери, спросили хозяйку, вблизи какой из кроватей чаще всего раздается голос. Та ответила, что возле той, в которой умер ее муж.

Члены комиссии сели на кровать покойного, вдова расположилась на своей – рядом с той самой пожилой особой, призванной следить за ней на случай каких-либо шалостей или трюков. Едва монахи прочли молитву, как им показалось, что нечто невидимое прошло перед ними. Оно приблизилось к кровати вдовы оо звуком, похожим на шелест метлы. Вдова в ужасе вскрикнула: «Оно здесь!» Монахи были потрясены не менее, но брат Жан нашел в себе силы приказать жене купца задать духу вопрос, действительно ли он говорит от имени ее мужа. Тотчас же откуда-то из середины комнаты отозвался жалобный тоненький голосок: «Да, это я». Монахи окружили то место, откуда раздавался голос, а горожане вломились в спальню да так там и остались на все время беседы монахов с духом покойного.

Брат Жан собрал все свое мужество и, осенив духа крестным знамением, стал задавать ему вопросы. Дух нес в ответ обычную в таких случаях чушь, перемежая ее достоверными фактами: он был хорошим духом, но за грехи обречен на заточение в стенах собственного дома. Его самый тяжкий грехпрелюбодеяние. Однако силою молитв наказание с него может быть снято, для чего следует отслужить ровно сто месс. А чтобы председатель комиссии не сомневался в истинности сказанного, дух поставил всех в известность о том, о чем знал лишь один председатель: у того под рясой была спрятана дарохранительница – как оберег от дьявольского искушения, о чем брат Жан не сказал никому. Сообщив все это, дух замолк, а члены комиссии принялись обсуждать услышанное. Через несколько дней их письменный отчет, позднее напечатанный в «Церковных хрониках», лежал перед Иоанном XXII.

Как следует из других первоисточников, дух покойного купца все еще продолжал удивлять людей своим присутствием по крайней мере до 23 апреля 1324 года. Снарядил свою собственную комиссию и король, и она полностью подтвердила выводы, сделанные папской. Интересно, что дух отвечал на том же языке или диалекте, на котором задавались вопросы спрашивающими. Иногда он являлся в видимом образе, объясняя, что это его ангел-хранитель. Когда же спросили, как он обычно выглядит, ответил, что принимает образ голубя. Попросили доказать. «Охотно'» – ответил дух, и тут же вся комната была усыпана белыми перьями…

Итак, мы познакомились с описаниями самых ранних из ставших известными случаев полтергейста, начиная со времен 2-й Пунической войны (218-201 годы до нашей эры) и кончая серединой второго тысячелетия. Конечно же за это время наблюдалось значительно больше вспышек феномена, чем два десятка перечисленных выше, просто исследователям пока не удалось обнаружить больше. Но и в этих случаях в совокупности вырисовывается картина, практически ничем не отличающаяся от современных проявлений: неизвестного происхождения звуки и даже человеческие голоса, самодвижения и полеты предметов домашнего обихода, самовозгорания, камнебросание, воздействие на людей невидимой силой, срывание и порча одежды, исчезновение вещей. Совпадают и многие другие особенности. Это позволяю исследователям прийти к выводу, что как древние, так и более поздние, включая современные, вспышки активности феномена проявляются однотипно. Вывод чрезвычайно важный, поскольку практически все, что мы знаем о полтергейсте, основано на изучении вспышек за последние пятьсот лет, только они оказались достаточно хорошо описаны.

Известно несколько обстоятельных перечней случаев, расположенных в хронологическом порядке. В одной из сводок, опубликованных в 1951 году, из 375 вспышек феномена лишь 11 имели место до 1500 года, в другой, появившейся в 1979 году, только 22 из 500. То есть подавляющее количество случаев – 96-97 процентов – зарегистрировано во второй половине текущего тысячелетия. Сколько их было на самом деле, неизвестно, однако исследователи считают, что это лишь верхушка айсберга; то же следует сказать и о вспышках до 1500 года.

Невидимки второй половины текущего тысячелетия. Автор позволил себе роскошь описать почти все случаи ранее середины второго тысячелетия – их известно не так-то много. Понятно, что в отношении более поздних вспышек подобный способ изложения неприемлем, да и вряд ли целесообразен. Поэтому я ограничусь тем, что приведу лишь некоторые из наиболее типичных или выдающихся случаев, другие же вспышки опишу при изложении тех или иных особенностей феномена в последующих разделах книги.

Пожалуй, самый ранний из достаточно полно представленных случаев произошел в 1526 году во Франции. Он описан по свежим следам, что важно, очевидцем и непосредственным участником событгй (к тому же образованным и просвещенным человеком, занимавшим немалый пост), священником короля Франциска I Адрианом Монталембером. В 1528 году в Париже была издана его книга «Удивительная история духа, появившегося недавно в женском монастыре святого Петра в Лионе». Вот что в ней говорится.

В том древнем монастыре до 1516 года порядка не было, и монахини, особенно молодые, жили кому как вздумается. Самым нескромным поведением отличалась одна из них, Алиса Телье, которая была довольно хороша собой. Она заведовала ризницей.

В 1516 году разгульной жизни монахинь пришел конец: в монастыре начались преобразования. Алиса, не в силах их вынести, похитила украшения из вверенной ей ризницы и ушла прочь, с тем чтобы и дальше предаваться различным удовольствиям. Но обессиленное тайными пороками и грехами тело в конце концов перестало служить ей, и в 1524 году она скончалась в ужасных мучениях. Ее похоронили в какой-то деревушке без молитв и обрядов, как самое презренное существо. Вскоре о ней забыли. Но, как оказалось, не все.

В том же монастыре жила молодая монахиня Антуанетта Гролле, набожная и добродетельная. Ее отдали туда еще девочкой, и она успела застать Алису. Но когда Антуанетте исполнилось восемнадцать, с ней и вокруг нее стали происходить всякие странности.

В начале 1526 года ночью девушке показалось, что кто-то приподнял ее чепчик, осенил крестным знамением и поцеловал в губы. Она встала, огляделась, ничего не заметила и решила, что ей это только приснилось.

Однако несколько дней спустя вблизи нее стали раздаваться какие-то стуки. Они возникали у ее ног. Казалось, кто-то ударял концом палки прямо под полом или ступеньками лестницы, над которыми она проходила. Похоже, звуки исходили из самой глубины досок или даже откуда-то ниже. Они раздавались во время службы, при разговоре о Боге, будь то в церкви или в другом месте. Но слышались только в присутствии Антуанетты, сопровождая ее день и ночь, где бы она ни была. Встревоженная всем этим, молодая монахиня обратилась к игуменье, которая ее успокоила, – это некий дух выказывает великую радость во время богослужений и при ее обращениях к Богу.

Слух об этих чудесах, быстро разнесся по всему городу, к монастырю стекались толпы любопытных. Изумленные монахини поинтересовались у Антуанетты, что она обо всем этом думает. Девушка ответила, что, возможно, стуки как-то связаны с сестрой Алисой, поскольку та после кончины часто являлась ей в сновидениях.

0|1|2|3|4|5|6|